«мещанин во дворянстве. Ж.Б. Мольер "Мещанин во дворянстве": описание, герои, анализ произведения Краткое описание мольер мещанин во дворянстве

«Мещанин во дворянстве» краткое содержание по главам — подробно расскажет о действиях в пьесе, о поступках героев. вы также можете прочитать на нашем сайте.

«Мещанин во дворянстве» Мольер краткое содержание по главам

Действие 1 краткое содержание «Мещанин во дворянстве»

Господин Журден буквально помешан на том, чтобы из мещан выбиться в дворянское сословие. Своим трудом он (потомственный торговец) заработал много денег и теперь щедро тратит их на учителей и «дворянские» наряды, всеми силами стараясь освоить «благородные манеры».

Учитель музыки и учитель танцев обсуждают, как им повезло с Журденом: «Мы нашли именно такого человека, какой нам нужен. Господин Журден с его помешательством на дворянстве и на светском обхождении - это для нас просто клад. Его познания не велики, судит он обо всем вкривь и вкось и рукоплещет там, где не следует, однако ж деньги выпрямляют кривизну его суждений, его здравый смысл находится в кошельке». Учителя усердно льстят его «тонкому» вкусу и «блестящим» способностям. Господин Журден заказал учителю музыки сочинить представление с серенадой и танцами. Он намерен произвести впечатление на понравившуюся ему маркизу Доримену, которую пригласил отобедать в своем доме. Конечно, без посредничества настоящего дворянина Журдену никогда бы не добиться такой чести. Ho у него находится помощник. Это граф Дорант. Занимая у Журдена деньги и вымогая подарки для маркизы (которые затем преподносит ей от своего имени), Дорант постоянно обещает, что вскоре отдаст Журдену занятую сумму.

Появляется сам Журден. Хвалится перед учителями своим новым халатом. Портной сказал, что вся знать ходит в таких, так что и ему должно.Учитель танцев и учитель музыки просят Журдена посмотреть на то, что они сочинили специально для сегодняшнего торжества (к Журдену на обед придет знатная дама, маркиза, в которую он влюблен). Журден равнодушно смотрит на то, что ему представляют учителя, он в этом не разбирается, но он не показывает вида, так как все знатные люди должны разбираться в искусстве. По поводу балета он отпускает такую реплику: «Очень даже здорово: танцоры откалывают лихо».

Действие 2 краткое содержание «Мещанин во дворянстве»

Учителя предлагают Журдену учиться музыке и танцам. Когда Журден выясняет, что все знатные люди этому учатся, то соглашается. Тем более, что учителя приводят такие «убедительные» доводы, например: все войны на земле происходят от незнания музыки и неумения танцевать, потому что, если бы все учились музыке, то это настроило бы людей на мирный лад.


Журден просит учителя танцев научить его кланяться, так как ему надо будет поклониться маркизе. «Если вы желаете, чтобы это был почтительный поклон, - говорит учитель, - то прежде отступите назад и поклонитесь один раз, затем подойдите к ней с тремя поклонами и в конце концов склонитесь к ее ногам». Заходит учитель фехтования. Начинается его урок. Он объясняет Журдену, что весь секрет фехтования заключается в том, чтобы, во-первых, наносить противнику удары, а во-вторых, чтобы самому таких не получать, а для этого нужно только научиться отводить шпагу противника от своего тела легким движением кисти руки - к себе или от себя.Следующий урок - урок философии. Учитель спрашивает, чему бы он хотел обучиться. На что Журден отвечает: «Всему, чему только смогу: ведь я смерть как хочу стать ученым». Философ предлагает Журдену на выбор несколько тем - логику, этику, физику. Журден просит объяснить, что это за предметы, слышит много незнакомых и сложных слов и решает, что это не для него. Он просит учителя заняться с ним правописанием. Целый урок они разбирают то, как произносятся гласные буквы. Журден радуется, как ребенок: оказывается, что многое из этого он знал раньше. Но при этом он открывает для себя много нового, например: чтобы произнести звукУ, надо приблизить верхние губы к нижним, не стискивая их, а губы вытянуть и тоже сблизить. Губы при этом вытягиваются, как будто вы гримасничаете. Журден восклицает на это: «Эх, зачем я не учился прежде! Я бы все это уже знал».Журден просит философа помочь написать ему записку, которую тот уронит к ногам маркизы. Учитель философии спрашивает, как должна быть написана записка, прозой или стихами? Журден не хочет ни прозы, ни стихов. Философ объясняет, что такого быть не может, потому что, что не стихи, то проза, а что не проза, то стихи. Журден делает открытие, что он говорит прозой.

Портной приносит Журдену примерить костюм. Журден замечает, что у портного костюм из такой же материи, что и костюм, который он заказывал у него раньше.

Журден жалуется, что ему жмут башмаки, присланные портным, что шелковые чулки оказались слишком тесными и порвались, что рисунок на ткани костюма ориентирован неправильно (цветочками вниз). Подмастерье, надевая костюм на Журдена, называет его то Ваша милость, то Сиятельство, то Ваша светлость. При этом Журден за каждое слово дает ему деньги и думает про себя, что если дойдет до «Ваше высочество», то он отдаст весь кошелек. Но до этого не дошло.

Действие 3 краткое содержание «Мещанин во дворянстве»

Появляется Николь. Увидев своего хозяина в этом нелепом костюме, девушка принимается так хохотать, что даже угроза Журдена побить ее не останавливает смех. Николь высмеивает пристрастие хозяина к «гостям из высшего общества». По ее мнению, они горазды только ходить к нему и наедаться за его счет, произносить ничего не значащие фразы, да еще таскать грязь на красивый паркет в зале господина Журдена.

Госпожа Журден говорит:

«Что это на тебе, муженек, за новый наряд? Верно, вздумал смешить людей, коли вырядился шутом?» На что тот отвечает, что если и будут показывать, то только дураки да дуры.

Госпожа Журден признается, что ей совестно перед соседями за повадки мужа.

«Можно подумать, у нас каждый день праздник: с самого утра, то и знай, пиликают на скрипках, песни орут».

Жена недоумевает, зачем Журдену в его возрасте понадобился учитель танцев: ведь у него по возрасту скоро ноги отнимутся. По мнению госпожи Журден надо думать не о танцах, а о том, как пристроить дочь-невесту.

Журден решает показать жене и служанке, чему он успел научиться, задает им вопросы: как произнести У, или, знают ли они, как сейчас говорят (прозой). Женщины ничего понять не могут, Журден называет их невеждами. Далее происходит демонстрация искусства фехтования. Журден предлагает Николь кольнуть его шпагой. Она колет несколько раз. Он кричит, чтобы не так быстро, а то он не успевает отразить удар.

Госпожа Журден упрекает мужа в том, что он помешался на всех этих причудах после того, как решил «водиться с важными господами». Журден считает, что это куда лучше, чем «водиться с твоими мещанами». Жена утверждает, что с ним услужливы только потому, что он богат и у него можно занять денег, приводя в пример графа Доранта.

Появляется Дорант, расточает комплименты Журдену по поводу прекрасного внешнего вида, спрашивает, сколько он ему должен денег. После подсчетов вышла сумма пятнадцать тысяч восемьсот. Дорант предлагает Журдену занять ему еще двести для ровного счета. Госпожа Журден называет мужа «дойной коровой».

Журден и Дорант остаются наедине. Они обсуждают предстоящий сегодня ужин: Дорант приведет Доримену под видом своей знакомой. Дорант напоминает, чтобы Журден не проговорился о бриллианте, который он подарил Доримене через него, потому что она не любит, когда об этом напоминают.

Николь говорит госпоже Журден, что мужчины что-то замышляют. «Мой муженек давно у меня на подозрении. Голову даю на отсечение, что он за кем-то приударяет,» - отвечает госпожа Журден.

Клеонт влюблен в Люсиль. Госпожа Журден советует ему просить у ее мужа руки дочери. Журден, прежде всего, спрашивает, дворянин ли он? Молодой человек отвечает, что нет, и не скрывает этого. Журден отказывает ему. Жена напоминает, что ведь и они сами-то мещане. Муж и слышать ничего не хочет.

Дорант приводит маркизу. Все, что здесь устраивается для нее Журденом, он выдает за свое. Бриллиант также причисляет к своим подаркам.

Появляется Журден, просит маркизу отойти на шаг, потому что ему не хватает места для поклона.

Действие 4 краткое содержание «Мещанин во дворянстве»

Появляется Дорант, снова занимает деньги, но при этом упоминает, что «говорил о Журдене в королевской опочивальне». Услышав это, Журден перестает интересоваться разумными доводами жены и немедленно выносит Доранту требуемую сумму. С глазу на глаз Дорант предупреждает Журдена, что он ни в коем случае не должен напоминать Доримене о своих дорогих подарках, поскольку это дурной тон. На самом же деле роскошное кольцо с бриллиантом он подарил маркизе как бы от себя, поскольку хочет на ней жениться. Журден сообщает Доранту, что ждет их с маркизой сегодня на роскошный обед, а жену намерен спровадить к ее сестре. Николь подслушивает часть разговора и передает его хозяйке.

Госпожа Журден решает никуда не уходить из дома, подловить мужа и, воспользовавшись его замешательством, добиться у него согласия на брак их дочери Люсиль с Клеонтом. Люсиль любит Клеонта, и сама госпожа Журден считает его весьма порядочным молодым человеком. Николь же нравится слуга Клеонта Ковьель, так что едва поженятся господа, слуги тоже намерены справить свадьбу.

Госпожа Журден советует Клеонту немедленно просить руки Люсиль у ее отца. Господин Журден интересуется, дворянин ли Клеонт. Клеонт, не считающий возможным лгать отцу своей невесты, признается, что он не дворянин, хотя его предки занимали почетные должности и сам он честно служил шесть лет и самостоятельно нажил капитал. Все это Журдена не интересует. Он отказывает Клеонту, поскольку намерен выдать дочь замуж так, чтобы «ей был почет». Госпожа Журден возражает, что лучше выйти замуж за человека «честного, богатого да статного», чем вступить в неравный брак. Ей вовсе не хочется, чтобы внуки стыдились называть ее бабушкой, а зять попрекал Люсиль ее родителями. Госпожа Журден гордится своим отцом: он честно торговал, много работал, нажил и себе и детям состояние. Ей хочется, чтобы и в семье дочери все было «попросту».

Ковьель придумывает, как обмануть Журдена, сыграв на его раздутом самолюбии. Он подговаривает Клеонта переодеться в платье «сына турецкого султана», а сам выступает при нем переводчиком. Ковьель принимается льстить Журдену, говоря, что хорошо знал его отца, который был истинным дворянином. Кроме того, Ковьель уверяет, что сын турецкого султана влюблен в Люсиль и намерен немедленно жениться на ней. Однако, чтобы Журден был одного с ним круга, сын султана намерен присвоить ему титул «мамамуши», т. е. турецкого дворянина. Журден соглашается.

Доримена сокрушается, что вводит Доранта в крупные расходы. Она очарована его обхождением, но боится выходить замуж. Доримена вдова, первый ее брак был неудачным. Дорант успокаивает Доримену, убеждает, что когда брак основан на взаимной любви, ничто не помеха. Дорант приводит Доримену в дом Журдена. Хозяин, как учил его учитель танцев, принимается раскланиваться перед дамой «по науке», при этом отодвигает ее в сторону, поскольку ему не хватает места для третьего поклона. За роскошной трапезой Доримена хвалит хозяина. Тот намекает, что его сердце принадлежит маркизе. Ho в высшем свете это всего лишь фраза, поэтому Доримена не обращает на нее внимания. Зато она признается, что ей очень нравится бриллиантовое кольцо, подаренное якобы Дорантом. Журден принимает комплимент на свой счет, но, памятуя о наставлениях Доранта (о необходимости избегать «дурного тона»), называет бриллиант «сущей безделицей».

В этот момент врывается госпожа Журден. Ока упрекает мужа в том, что он волочится за маркизой. Дорант объясняет, что обед организовал он для Доримены, а Журден просто предоставил свой дом для их встреч (что является правдой, поскольку Доримена отказывалась встречаться с ним у себя или у него дома). Журден же в очередной раз благодарен Доранту: ему кажется, что граф так ловко все придумал, чтобы выручить его, Журдена. Начинается церемония посвящения Журдена в мама-муши. Появляются турки, дервиши и муфтий. Они поют какую-то тарабарщину и танцуют вокруг Журдена, кладут ему на спину Коран, паясничают, надевают на него тюрбан и, вручив, турецкую саблю, провозглашают дворянином. Журден доволен.

Действие 5 краткое содержание «Мещанин во дворянстве»

Госпожа Журден, видя весь этот маскарад, называет мужа сумасшедшим. Журден же ведет себя гордо, начинает отдавать жене приказы - как истинный дворянин. Доримена, чтобы не ввергать Доранта в еще большие расходы, соглашается выйти за него замуж немедленно. Журден произносит перед ней речи на восточный манер (с обилием многословных комплиментов). Журден зовет домочадцев и нотариуса, приказывает приступить к церемонии бракосочетания Люсиль и «сына султана». Когда Люсиль и госпожа Журден узнают Ковьеля и Клеонта, они охотно присоединяются к разыгрываемому спектаклю. Дорант, якобы чтобы успокоить ревность госпожи Журден, объявляет, что они с Дорименой тоже немедленно сочетаются браком. Журден счастлив: дочь послушна, жена согласна с его «дальновидным» решением, а поступок Доранта, как думает Журден, - «для отвода глаз» его супруги. Николь Журден решает «подарить» переводчику, т. е. Koвьелю.

Главный герой произведения – господин Журден. Его самая заветная мечта – стать дворянином. Для того, чтобы стать хоть немного похожим на представителя дворянского сословия, Журден нанимает для себя преподавателей. У главного героя есть образец для подражания – это некий граф Дорант, который слывет в обществе подлецом и мошенником.

У Журдена также есть жена, которая невероятно умна, а также хорошо образована, но она не питает ни малейшей симпатии к дворянскому сословию. Эта прекрасная женщина считает своей главной задачей выдать собственную дочь за замечательного достойного молодого человека. Дочь Журдена и его жены зовут Люсиль.

Девушка влюблена в некого Клеонта. Этот молодой человек очень умен, благороден и красив, а что самое главное – он невероятно любит Люсиль. Но, конечно же, Журден отказывает Клеонту, так как юношу не имеет ничего общего с дворянским сословием. Казалось бы, что молодой паре не суждено быть вместе. Но обстоятельства складываются абсолютно иным образом. Слуга, которого зовут Ковелье, решается на очень отчаянный, но в то же время хитрый шаг.

Для того, чтобы молодые люди наконец-то обрели свое счастье, он переодевает Клеонта, который в свою очередь предстает перед Журденом в качестве «сына султана». После чего, так давно мечтавший о дворянском титуле Журден, дает свое согласие на свадьбу Клеонта и своей прекрасной дочери. Таким невероятным образом хитрый слуга помогает молодым людям обрести истинное счастье, ведь отец юной Люсиль дал свое родительское благословение.

А что же происходит с самим Журденом? Он очень долго жаждал драгоценный дворянский титул, но при этом остался ни с чем. Зато его жена выполнил свою главную задачу, а дочь выходит замуж за стоящего человека. На этом произведение и подходит к своему логическому завершению.

Читать подробное краткое содержание Мещанин во дворянстве Мольера

Герой пьесы «Мещанин во дворянстве» - господин Журден. Несмотря на свое происхождение не из высокого сословия, он смог разбогатеть. Однако для полного счастья ему не хватает титула, он хочет быть аристократом. Чтобы стать равным людям из высшего общества, он решает обучиться хорошим манерам и получить образование, достойное аристократа.

Его семье это приносит много неудобств, но очень кстати портным, парикмахерам и учителям Журдена.

Первое, чего пожелал хозяин - чтобы учителя музыки и танцев устроили представление и развлекли гостя, приглашенного на обед.

Портной предложил Журдену новые ливреи для лакеев и весьма необычный халат, в котором господин явился перед своими учителями. Несмотря на нелепость наряда, учителя сохранили серьезный вид и даже высказали свой восторг по поводу одеяния. Но они, конечно, польстили хозяину, так как за это им обещалось неплохое вознаграждение.

Далее Журден прослушал серенаду, причем сначала долго не мог определиться, как её слушать: в новом халате или без оного. Серенада ему не понравилась, показалась скучноватой в отличие от веселой уличной песенки, которую он не исполнил тут же. Журдена похвалили за столь искусное исполнение и посоветовали также заняться музыкой и танцами.

По утверждению учителей, каждый знатный человек непременно уделяет внимание этим занятиям.

Учитель танцев вместе со своими учениками показал Журдену балет, который пришелся последнему по душе. Музыкант незамедлительно посоветовал обязательно устраивать домашние концерты каждую неделю. Учитель танцев начал обучать Журдена менуэту, но занятия были прерваны учителем фехтования, который заявил, что его искусство самое важное, с чем, конечно же, не согласились учителя музыки и танцев. Каждый из них начал доказывать превосходство своего занятия и вскоре завязалась драка.

К счастью, вскоре пришел учитель философии, на которого Журден возложил надежды как на миротворца. Но тот сам оказался в гуще борьбы, хоть первоначально хотел утихомирить дерущихся.

Учитель философии, чудом избежавший травм, все же начал свой урок. Логика оказалась Журдену не по зубам - слишком сложные слова, а этику он посчитал просто ненужной - если он начнет ругаться, его ничто не остановит.

Тогда было решено приступить к уроку правописания. Это занятие увлекло Журдена - ему очень понравилось произносить гласные звуки. Но вскоре он признался, что влюблен в одну светскую даму и жаждет написать ей любовную записочку. Когда философ стал уточнять, в какой форме писать её - в прозе или в стихах, Журден захотел обойтись без них. Здесь будущего аристократа ждало одно из самых больших открытий в его жизни – оказывается, когда он звал служанку, то он говорил прозой.

Тем не менее, учитель философии не смог улучшить текст записки, сочиненный Журденом.

В это время доложили о портном, и философу пришлось уйти. Подмастерья внесли новый костюм, сшитый по всем законам моды. Танцуя, они облачили Журдена в обнову, и без устали обращались с ним как с великосветским вельможей, благодаря чему он раскошелился, будучи тронутым таким обращением.

Журден хотел было выйти на улицы Парижа в новом одеяние, однако его супруга была против – не хватало еще новых насмешек горожан. По её мнению, он и так слишком увлекся глупостями. Например, зачем ему учиться фехтовать, если он не собирается никого убивать? Зачем в его возрасте, когда его ноги и так болят, еще и заниматься танцами?

В ответ Журден решил поразить жену и служанку тем, что он выучил, однако из этого ничего не вышло: Николь произнесла звук «у» точно также, при этом не зная как «правильно» её произносить, а рапирой нанесла несколько уколов хозяину, так как пользовалась ей не по правилам.

Супруга обвиняла знатных господ, с которыми Журден недавно завел дружбу, в его новых бесполезных занятиях. Он видел выгоду в общении с такими людьми, в то время как они видели в нем только пухлый кошелек.

Граф Дорант – один из новых друзей Журдена, взял взаймы у него пятнадцать тысяч восемьсот ливров, и собирался занять еще двести тысяч для ровного счета, взамен обещая оказать услугу – представить Журдена маркизе Доримене, в которую тот влюблен и собирается дать обед со спектаклем

Супруга господина Журдена в это время отправилась на обед к своей сестре, думая лишь о судьбе своей дочери Люсиль. Она хотела выдать ее замуж за юношу Клеонта, который не был дворянином, а следовательно, не отвечал требованиям господина Журдена. И конечно, парень получил отказ и впал в отчаяние.

Тогда Ковьель – слуга Журдена, решил провести его.

В это время прибыли граф Дорант и маркиза Доримена. Графу самому нравилась эта дама, однако они не могли с ней видеться. А все подарки и развлечения, на которые тратился Журден, граф дарил якобы от себя, чем расположил к себе Доримену.

Журден приветствовал гостей довольно нескладной речью, перед чем неуклюже поклонился, и пригласил за стол.

Неожиданно возвратился супруга хозяина и подняла скандал на счет того, что её специально спровадили, чтобы её муженек в это время смог провести время с чужой дамой, а после стала обвинять в распущенности маркизу. Гости незамедлительно покинули дом.

Но вскоре доложили о новом посетители, которым был переодетый слуга Ковьель. Он представился другом отца Журдена. Предварительно он уверил всех, что покойный был не купцом, а самым настоящим дворянином. После таких слов Журден был готов слушать нового гостя и не сомневаться в правдивости его рассказов.

Ковьель сказал, что в город приехал сын турецкий султан, который намеревается сделать предложение Люсиль, дочери Журдена. Для того, чтобы брак смог состояться, а тесть был под стать знатным родственникам, его было решено посвятить в мамамуши, то есть паладины. Восторгу Журдена не было предела.

Сыном турецкого султана оказался, конечно же, Клеонт. Он говорил на выдуманном языке, а Ковьель якобы переводил эту ерунду на французский язык. Церемония посвящения вышла очень зрелищной, с музыкой и танцами, а её апогеем стало избиение будущего мамамуша.

Тем временем Люсиль узнала в заморском принце Клеонта и дала свое согласие. Госпожа Журден была против этого брака, но Ковьель всё ей объяснил, и она уже изменила своё решение.

Журден дал отцовское благословение на брак дочери и юноши, соединив их руки, а затем стали дожидаться нотариуса, наслаждаясь балетом, который поставил учитель танцев.

Пьеса Мольера «Мещанин во дворянстве» высмеивает сословие людей, которые благодаря обстоятельствам разбогатели и получили статус дворянства, однако не получили должного образования и воспитания. А также высмеивает своенравных, глупых и недалеких людей, которые считают, что деньгами можно добиться всего, чего пожелаешь, и что деньги – самое главное в жизни, которые не замечают того, что сами себя выставляют на посмешище.

Приняв рапорты от служащих, командарм Николай Гаврилов беседует со своим близким другом Алексеем Поповым, которому еле удалось пробраться к нему в вагон. В утренних газетах пишут

  • Краткое содержание Приключения Эмиля из Леннеберги Линдгрена

    Книга оформлена в виде дневника. В названиях глав написаны числа и дни недели, когда с Эмилем что-то происходило.

  • Краткое содержание Карусель Зощенко

    Основным персонажем произведения является деревенский парнишка, приехавший в город на первомайские праздники.

  • Краткое содержание Кассиль Огнеопасный груз

    Данное повествование ведётся от имени главного героя Афанасия Гурыча, во времена Великой Отечественной Войны. Тогда его вместе с напарником, Алексеем Клоковым отправили на очень важное задание, сопровождать ценный груз из Москвы

    • Год написания:

    1670

    Время прочтения:

    Описание произведения:

    Комедия Мещанин во дворянстве была написана в 1670 году Мольером . Первый раз комедия была показана в присутствии короля Людовика XIV. Эта пьеса сильно отличалась от всего того, что раньше писал Мольер, так как в ней не было динамичной интриги, которая всегда присутствовала в произведениях автора.

    Предлагаем вашему вниманию краткое содержание комедии Мещанин во дворянстве.

    Казалось бы, чего ещё нужно почтенному буржуа г-ну Журдену? Деньги, семья, здоровье - все, что только можно пожелать, у него есть. Так ведь нет, вздумалось Журдену стать аристократом, уподобиться знатным господам. Мания его причиняла массу неудобств и волнений домочадцам, зато была на руку сонме портных, парикмахеров и учителей, суливших посредством своего искусства сделать из Журдена блестящего знатного кавалера. Вот и теперь двое учителей - танцев и музыки - вместе со своими учениками дожидались появления хозяина дома. Журден пригласил их с тем, чтобы они весёлым и изысканным представлением украсили обед, который он устраивал в честь одной титулованной особы.

    Представ перед музыкантом и танцором, Журден первым делом предложил им оценить свой экзотический халат - такой, по словам его портного, по утрам носит вся знать - и новые ливреи своих лакеев. От оценки вкуса Журдена, по всей очевидности, непосредственно зависел размер будущего гонорара знатоков, посему отзывы были восторженными.

    Халат, впрочем, стал причиной некоторой заминки, поскольку Журден долго не мог решить, как ему сподручнее слушать музыку - в нем или без него. Выслушав же серенаду, он счёл её пресноватой и в свою очередь исполнил бойкую уличную песенку, за которую снова удостоился похвал и приглашения помимо прочих наук заняться также музыкой с танцами. Принять это приглашение Журдена убедили заверения учителей в том, что каждый знатный господин непременно обучается и музыке, и танцам.

    К грядущему приёму учителем музыки был подготовлен пасторальный диалог. Журдену он, в общем-то, понравился: раз уж нельзя обойтись без этих вечных пастушков и пастушек - ладно, пусть себе поют. Представленный учителем танцев и его учениками балет пришёлся Журдену совсем по душе.

    Окрылённые успехом у нанимателя, учителя решили ковать железо, пока горячо: музыкант посоветовал Журдену обязательно устраивать еженедельные домашние концерты, как это делается, по его словам, во всех аристократических домах; учитель танцев тут же принялся обучать его изысканнейшему из танцев - менуэту.

    Упражнения в изящных телодвижениях прервал учитель фехтования, преподаватель науки наук - умения наносить удары, а самому таковых не получать. Учитель танцев и его коллега-музыкант дружно не согласились с заявлением фехтовальщика о безусловном приоритете умения драться над их освящёнными веками искусствами. Народ подобрался увлекающийся, слово за слово - и пару минут спустя между тремя педагогами завязалась потасовка.

    Когда пришёл учитель философии, Журден обрадовался - кому как не философу вразумлять дерущихся. Тот охотно взялся за дело примирения: помянул Сенеку, предостерёг противников от гнева, унижающего человеческое достоинство, посоветовал заняться философией, этой первейшей из наук... Тут он переборщил. Его стали бить наравне с прочими.

    Потрёпанный, но все же избежавший увечий учитель философии, в конце концов, смог приступить к уроку. Поскольку Журден отказался заниматься как логикой - слова там уж больно заковыристые, - так и этикой - к чему ему наука умерять страсти, если все равно, коль уж разойдётся, ничто его не остановит, - учёный муж стал посвящать его в тайны правописания.

    Практикуясь в произношении гласных звуков, Журден радовался, как ребёнок, но когда первые восторги миновали, он раскрыл учителю философии большой секрет: он, Журден, влюблён в некую великосветскую даму, и ему требуется написать этой даме записочку. Философу это было пара пустяков - в прозе, в стихах ли. Однако Журден попросил его обойтись без этих самых прозы и стихов. Знал ли почтенный буржуа, что тут его ожидало одно из самых ошеломительных в жизни открытий - оказывается, когда он кричал служанке: «Николь, подай туфли и ночной колпак», из уст его, подумать только, исходила чистейшая проза!

    Впрочем, и в области словесности Журден был все ж таки не лыком шит - как ни старался учитель философии, ему не удалось улучшить сочинённый Журденом текст: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».

    Философу пришлось удалиться, когда Журдену доложили о портном. Тот принёс новый костюм, сшитый, естественно, по последней придворной моде. Подмастерья портного, танцуя, внесли обнову и, не прерывая танца, облачили в неё Журдена. При этом весьма пострадал его кошелёк: подмастерья не скупились на лестные «ваша милость», «ваше сиятельство» и даже «светлость», а чрезвычайно тронутый Журден - на чаевые.

    В новом костюме Журден вознамерился прогуляться по улицам Парижа, но супруга решительно воспротивилась этому его намерению - и без того над Журденом смеётся полгорода. Вообще, по её мнению, ему пора уже было одуматься и оставить свои придурковатые причуды: к чему, спрашивается, Журдену фехтование, если он не намерен никого убивать? зачем учиться танцам, когда ноги и без того вот-вот откажут?

    Возражая бессмысленным доводам женщины, Журден попытался впечатлить её со служанкой плодами своей учёности, но без особого успеха: Николь преспокойно произносила звук «у», даже не подозревая, что при этом она вытягивает губы и сближает верхнюю челюсть с нижней, а рапирой она запросто нанесла Журдену несколько уколов, которые он не отразил, поскольку непросвещённая служанка колола не по правилам.

    Во всех глупостях, которым предавался её муж, г-жа Журден винила знатных господ, с недавних пор начавших водить с ним дружбу. Для придворных франтов Журден был обычной дойной коровой, он же, в свою очередь, пребывал в уверенности, что дружба с ними даёт ему значительные - как их там - пре-ро-га-тивы.

    Одним из таких великосветских друзей Журдена был граф Дорант. Едва войдя в гостиную, этот аристократ уделил несколько изысканных комплиментов новому костюму, а затем бегло упомянул о том, что нынче утром он говорил о Журдене в королевской опочивальне. Подготовив таким манером почву, граф напомнил, что он должен своему другу пятнадцать тысяч восемьсот ливров, так что тому прямой резон одолжить ему ещё две тысячи двести - для ровного счета. В благодарность за этот и последующие займы Дорант взял на себя роль посредника в сердечных делах между Журденом и предметом его поклонения - маркизой Дорименой, ради которой и затевался обед с представлением.

    Г-жа Журден, чтобы не мешалась, в этот день была отправлена на обед к своей сестре. О замысле супруга она ничего не знала, сама же была озабочена устройством судьбы своей дочери: Люсиль вроде бы отвечала взаимностью на нежные чувства юноши по имени Клеонт, который в качестве зятя весьма подходил г-же Журден. По её просьбе Николь, заинтересованная в женитьбе молодой госпожи, так как сама она собиралась замуж за слугу Клеонта, Ковьеля, привела юношу. Г-жа Журден тут же отправила его к мужу просить руки дочери.

    Однако первому и, по сути, единственному требованию Журдена к соискателю руки Люсиль Клеонт не отвечал - он не был дворянином, тогда как отец желал сделать дочь в худшем случае маркизой, а то и герцогиней. Получив решительный отказ, Клеонт приуныл, но Ковьель полагал, что ещё не все потеряно. Верный слуга задумал сыграть с Журденом одну шутку, благо у него имелись друзья-актёры, и соответствующие костюмы были под рукой.

    Тем временем доложили о прибытии графа Доранта и маркизы Доримены. Граф привёл даму на обед отнюдь не из желания сделать приятное хозяину дома: он сам давно ухаживал за вдовой маркизой, но не имел возможности видеться с нею ни у неё, ни у себя - это могло бы скомпрометировать Доримену. К тому же все безумные траты Журдена на подарки и разнообразные развлечения для неё он ловко приписывал себе, чем в конце концов покорил-таки женское сердце.

    Изрядно позабавив благородных гостей вычурным неуклюжим поклоном и такой же приветственной речью, Журден пригласил их за роскошный стол.

    Маркиза не без удовольствия поглощала изысканные яства под аккомпанемент экзотических комплиментов чудаковатого буржуа, когда все благолепие неожиданно было нарушено появлением разгневанной г-жи Журден. Теперь она поняла, зачем её хотели спровадить на обед к сестре - чтобы муженёк мог спокойно спускать денежки с посторонними женщинами. Журден с Дорантом принялись заверять её, - что обед в честь маркизы даёт граф, и он же за все платит, но заверения их ни в коей мере не умерили пыл оскорблённой супруги. После мужа г-жа Журден взялась за гостью, которой должно было бы быть стыдно вносить разлад в честное семейство. Смущённая и обиженная маркиза встала из-за стола и покинула хозяев; следом за ней удалился Дорант.

    Только знатные господа ушли, как было доложено о новом посетителе. Им оказался переодетый Ковьель, представившийся другом отца г-на Журдена. Покойный батюшка хозяина дома был, по его словам, не купцом, как все кругом твердили, а самым что ни на есть настоящим дворянином. Расчёт Ковьеля оправдался: после такого заявления он мог рассказывать все что угодно, не опасаясь, что Журден усомнится в правдивости его речей.

    Ковьель поведал Журдену, что в Париж прибыл его хороший приятель, сын турецкого султана, без ума влюблённый в его, Журдена, дочь. Сын султана хочет просить руки Люсиль, а чтобы тесть был достоин новой родни, он решил посвятить его в мамамуши, по-нашему - паладины. Журден был в восторге.

    Сына турецкого султана представлял переодетый Клеонт. Он изъяснялся на жуткой тарабарщине, которую Ковьель якобы переводил на французский. С главным турком прибыли положенные муфтии и дервиши, от души повеселившиеся во время церемонии посвящения: она вышла очень колоритной, с турецкими музыкой, песнями и плясками, а также с ритуальным избиением посвящаемого палками.

    Доранту, посвящённому в замысел Ковьеля, удалось наконец уговорить Доримену вернуться, соблазнив возможностью насладиться забавным зрелищем, а потом ещё и отменным балетом. Граф и маркиза с самым серьёзным видом поздравили Журдена с присвоением ему высокого титула, тому же не терпелось поскорее вручить свою дочь сыну турецкого султана. Люсиль сначала ни в какую не желала идти за шута-турка, но, как только признала в нем переодетого Клеонта, сразу согласилась, делая вид, что покорно исполняет дочерний долг. Г-жа Журден, в свою очередь, сурово заявила, что турецкому пугалу не видать её дочери, как собственных ушей. Но стоило Ковьелю шепнуть ей на ухо пару слов, и мамаша сменила гнев на милость.

    Журден торжественно соединил руки юноши и девушки, давая родительское благословение на их брак, а затем послали за нотариусом. Услугами этого же нотариуса решила воспользоваться и другая пара - Дорант с Дорименой. В ожидании представителя закона все присутствующие славно провели время, наслаждаясь балетом, поставленным учителем танцев.

    Вы прочитали краткое содержание комедии Мещанин во дворянстве. В разделе нашего сайта - краткие содержания , вы можете ознакомиться с изложением других известных произведений.



     Комедия в пяти действиях (с сокращениями)

    ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА КОМЕДИИ

    Г-Н ЖУРЛЕН - мещанин.

    Г-ЖА ЖУРДЕН - его жена.

    ЛЮСИЛЬ - их дочь.

    КЛЕОНТ - молодой, человек, влюбленный а Люсиль.

    ДОРИМЕНА - маркиза.

    ДОРАНТ - влюбленный в Доримену.

    НИКОЛЬ - служанка в доме г-на Журдена.

    КОВЬЕЛЬ - слуга Клеонта.

    УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ. УЧЕНИК УЧИТЕЛЯ МУЗЫКИ. УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВ. УЧИТЕЛЬ ФЕХТОВАНИЯ. УЧИТЕЛЬ ФИЛОСОФИИ. МУЗЫКАНТЫ. ПОРТНОЙ. ПОДМАСТЕРЬЕ ПОРТНОГО. ДВА ЛАКЕЯ. ТРИ ПАЖА.

    ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА БАЛЕТА

    В первом действии

    ПЕВИЦА. ДВА ПЕВЦА. ТАНЦОВЩИКИ.

    Во втором действии

    ПОРТНОВСКИЕ ПОДМАСТЕРЬЯ (танцуют).

    В третьем действии

    ПОВАРА (танцуют).

    В четвертом действии

    МУФТИЙ. ТУРКИ, СВИТА МУФТИЯ (поют), ДЕРВИШИ (поют). ТУРКИ (танцуют).

    Действие Происходит в Париже, в доме г-на Журдена.

    ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

    Увертюра исполняется множеством инструментов; посреди сцены за столом ученик учителя музыки сочиняет мелодию для серенады, заказанной г-ном Журденом.

    ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

    Учитель музыки, учитель танцев, два певца, певица, два скрипача, четыре танцовщика.

    У ч и т е л ь музыки (певцам и музыкантам). Пожалуйте сюда, вот в эту залу, отдохните до его прихода.
    У ч и т е л ь танцев (танцовщикам). И вы тоже, станьте с этой стороны.
    У ч и т е л ь музыки (ученику). Готово?
    У ч е н и к. Готово.
    У ч и т е л ь музыки. Посмотрим... Очень недурно.
    У ч и т е л ь танцев. Что-нибудь новенькие?
    У ч и т е л ь музыки. Да, я велел ученику, пока наш чудак проснется, сочинить музыку для серенады.
    У ч и т е л ь танцев. Можно посмотреть?
    У ч и т е л ь музыки. Вы это услышите вместе с диалогом, как только явится хозяин. Он скоро выйдет.
    У ч и т е л ь танцев. Теперь у нас с ними дела выше головы.
    У ч и т е л ь музыки. Еще бы! Мы нашли именно такого человека, какой нам нужен. Господин Журден с его помешательством на дворянстве и на светском обхождении - это для нас просто клад. Если б все на него сделались похожи, то вашим танцам и моей музыке больше и желать было бы нечего.
    У ч и т е л ь танцев. My, не совсем. Мне бы хотелось, для его же блага, чтоб он лучше разбирался в тех вещах, о которых мы ему толкуем.
    У ч и т е л ь музыки. Разбирается-то он в них плохо, та зато хорошо платит, а наши искусства ни в чем сейчас так не нуждаются, как именно в этом.
    У ч и т е л ь танцев. Признаюсь, я слегка неравнодушен к славе. Аплодисменты доставляют мне удовольствие, расточать же свое искусство глупцам, выносить свои творения на варварский суд болвана - это, на мой взгляд, для всякого артиста несносная пытка. Что ни говорите, приятно трудиться для людей, способных чувствовать тонкости того или иного искусства, умеющих ценить красоты произведений и лестными знаками одобрения вознаграждать вас за труд. Да, самая приятная награда - видеть, что творение ваше признано, что вас чествуют за него рукоплесканиями. По-моему, у то наилучшее воздание за все наши тяготы, - похвала просвещенного человека доставляет наслаждение неизъяснимое.
    У ч и т е л ь музыки. Я с этим согласен, я тоже люблю похвалы. В самом деле, нет ничего более лестного, чем рукоплескания, но ведь на фимиам не проживешь. Одних похвал человеку недостаточно, ему давай чего-нибудь посущественнее. Лучший способ поощрения - это вложить вам что-нибудь в руку. Откровенно говоря, познания нашего хозяина невелики, судит он обо всем вкривь и вкось и рукоплещет там, где не следует, однако ж деньги выпрямляют кривизну его суждении, его здравый смысл находится в кошельке, его похвалы отчеканены в виде монет, так что от невежественного этого мещанина нам, как видите, куда больше пользы, чем от того просвещенного вельможи, который нас сюда ввел.
    У ч и т е л ь танцев. В ваших словах есть некоторая доля истины, но только, мне кажется, вы придаете деньгам слишком большое значение; между тем корысть есть нечто до такой степени низменное, что человеку порядочному не должно выказывать к ней особой склонности.
    У ч и т е л ь музыки. Однако у нашего чудака вы преспокойно берете деньги.
    У ч и т е л ь танцев. Конечно, беру, но деньги для мена не главное. Если б к его богатству да еше хоть немного хорошего вкуса - вот чего бы я желал.
    У ч и т е л ь музыки. И тоже, ведь мы оба по мере сил этого добиваемся. Но, как бы то ни было, благодаря ему на нас стали обращать внимание в обществе, а что другие будут хвалить, то он оплатит.
    У ч и т е л ь танцев. А вот и он.

    ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

    Те же, г-н Ж у р д е н, в халате и ночном колпаке, и два лакея.

    Г-н Журден. Ну, господа? Как там у вас? Покажете вы мне нынче вашу безделку?
    У ч и т е л ь танцев. Что? Какую безделку?
    Г-н Журден. Ну, эту самую... Как это у вас называется? Не то пролог, не то диалог с песнями и пляской.
    У ч и т е л ь танцев. О! О!
    У ч и т е л ь музыки. Как видите, мы готовы.
    Г-н Журден. Я немного замешкался, но дело вот в чем: одеваюсь я теперь, как одевается знать, и мой портной прислал мне шелковые чулки, до того узкие - право, я уж думал, что мне их так никогда и не натянуть.
    У ч и т е л ь музыки. Мы всецело к вашим услугам.
    Г-н Ж у р д е н. Я прошу вас обоих не уходить, пока мне не принесут мой новый костюм; я хочу, чтоб вы на меня поглядели.
    У ч и т е л ь танцев. Как вам будет угодно.
    Г-н Журден. Вы увидите, что теперь я с ног до головы одет как должно.
    У ч и т е л ь музыки. Мы в этом нисколько не сомневаемся.
    Г-н Журден. Я сделал себе из индийской ткани халат.
    У ч и т е л ь танцев. Отличный халат.
    Г-н Журден. Мой портной уверяет, что вся знать по утрам носит такие халаты.
    У ч и т е л ь музыки. Он вам удивительно идет.
    Г-н Журден. Лакей! Эй, два моих лакея!
    Первый л а к е й. Что прикажете, сударь?
    Г-н Журден. Ничего не прикажу. Я только хотел проверить, как вы меня слушаетесь. (Учителю музыки и учителю танцев.) Как вам нравятся их ливреи?
    У ч и т е л ь танцев. Великолепные ливреи.
    Г-н Журден (распахивает халат: под ним у него узкие, красного бархата штаны и зеленого бархата, камзол). А вот мой домашний костюмчик для утренних упражнений.
    У ч и т е л ь музыки. Бездна вкуса!
    Г-н Журден. Лакей!
    Первый лакей. Что угодно, сударь?
    Г-н Журден. Другой лакей!
    Второй лакей. Что угодно, сударь?
    Г-н Журден (снимает халат). Держите. (Учителю музыки и учителю танцев). Ну что, хорош я в этом наряде?
    У ч и т е л ь танцев. Очень хороши. Лучше нельзя.
    Г-н Журден. Teперь займемся с вами.
    У ч и т е л ь музыки. Прежде всего мне бы хотелось, чтобы вы прослушали музыку, которую вот он (указывая на ученика.) написал для заказанной вам серенады. Это мой ученик, у него к таким вещам изумительные способности.
    Г-н Журден. Очень может быть, но все-таки не следовало поручать это ученику. Еще неизвестно, годитесь ли вы сами для такого дела, а не то что ученик.
    У ч и т е л ь музыки. Слово «ученик» не должно вас смущать, сударь. Подобного рода ученики смыслят в музыке не меньше великих мастеров. В самом деле, чудеснее мотива не придумаешь. Вы только послушайте.

    Г-н Журден (лакеям). Данте халат, так удобней слушать... Впрочем, постойте, пожалуй, лучше без халата. Нет, подайте халат, так будет лучше.

    Певица.

    Ирида! И томлюсь, меня страданье губит,
    Меня ваш строгий взгляд пронзил, как острый меч.
    Когда вы мучите того, кто вас так любит,
    Сколь вы страшны тому, кто гнев ваш смел навлечь!

    Г-н Журден. По-моему, это довольно заунывная песня, от нее ко сну клонит. Я бы вас попросил сделать ее чуть-чуть веселее.
    У ч и т е л ь музыки. Мотив должен соответствовать словам, сударь.
    Г-н Журден. Меня недавно обучили премилой песенке. Погодите... сейчас-сейчас... Как же она начинается?
    У ч и т е л ь танцев. Право, не знаю.
    Г-н Журден. Там еще про овечку говорится.
    У ч и т е л ь танцев. Про овечку?
    Г-н Журден. Да-да. Ах, вот! (Поет.)

    Жанетту я считал
    И доброй и прекрасной,
    Жанетту я считал овечкою, но ах! -
    Она коварна и опасна.
    Как львица в девственных лесах!

    Правда, славная песенка?
    У ч и т е л ь музыки. Еще бы не славная!
    У ч и т е л ь танцев. И вы хорошо ее поете.
    Г-н Журден. А ведь я музыке не учился.
    У ч и т е л ь музыки. Вам бы хорошо, сударь, пучиться нe только танцам, но и музыке. Эти два рода искусства связаны между собой неразрывно.
    У ч и т е л ь танцев. Они развивают в человеке чувство изящного.
    Г-н Журден. А что, знатные господа тоже учатся музыке?
    У ч и т е л ь музыки. Конечно, сударь.
    Г-н Журден. Ну так и я стану учиться. Вот только не знаю когда: ведь, кроме учителя фехтования, я еще нанял учителя философии - он должен нынче утром начать со мной заниматься.
    У ч и т е л ь музыки. Философия - материя важная, но музыка, сударь, музыка...
    У ч и т е л ь танцев. Музыка и танцы... Музыка и танцы - это все, что нужно человеку.
    У ч и т е л ь музыки. Нет ничего более полезного для государства, чем музыка.
    У ч и т е л ь танцев. Нет ничего более необходимого человеку, чем танцы.
    У ч и т е л ь музыки. Без музыки государство не может существовать.
    У ч и т е л ь танцев. Без танцев человек ничего не умел бы делить.
    У ч и т е л ь музыки. Все распри, все войны на земле происходят единственно от незнания музыки.
    У ч и т е л ь танцев. Все людские невзгоды, все злоключения, коими полна история, оплошности государственных деятелей, ошибки великих полководцев - все это проистекает единственно от неумения танцевать.
    Г-н Журден. Как так?
    У ч и т е л ь музыки. Война возникает из-за несогласия между людьми, не правда ли?
    Г-н Журден. Верно.
    У ч и т е л ь музыки. А если бы все учились музыке, разве это не настроило бы людей на мирный лад и не способствовало бы воцарению на земле всеобщего мира?
    Г-н Журден. И то правда.
    У ч и т е л ь танцев. Когда человек поступает не так, как должно, будь то просто отец семейства, или же государственный деятель, или же военачальник, про него обыкновенно говорят, что он сделал неверный шаг, не правда ли?
    Г-н Журден. Да, так говорят.
    У ч и т е л ь танцев. А чем еще может быть вызван неверный шаг, как не неумением танцевать?
    Г-н Журден. Да, с этим я тоже согласен. Вы оба правы.
    У ч и т е л ь танцев. Все это мы говорим для того, чтобы вы себе уяснили преимущества и пользу танцев и музыки.
    Г-н Журден. Теперь я понимаю.
    У ч и т е л ь музыки. Угодно вам ознакомиться с нашими сочинениями?
    Г-н Журден. Угодно.
    У ч и т е л ь музыки. Как я вам уже говорил, это давнишняя моя попытка выразить все страсти, какие только способна передать музыка.
    Г-н Журден. Прекрасно.
    У ч и т е л ь музыки (певцам). Пожалуйте сюда. (Г-ну Журдену.) Вы должны вообразить, что они одеты пастушками.
    Г-н Журден. И что это всегда пастушки? Вечно одно и то же.
    У ч и т е л ь танцев. Когда говорят под музыку, то для большего правдоподобия приходится обращаться к пасторали. Пастухам испокон веку приписывали любовь к пению; с другой стороны, было бы весьма ненатурально, если
    бы принцы или мещане стали выражать свои чувства в пении.
    Г-н Журден. Ладно, дадно. Посмотрим.

    Музыкальный диалог Певица и два певца.

    Сердца в любовном упоенье
    всегда встречают тысячи помех.
    Любовь приносит нам и счастье и томленье.
    Недаром есть такое мненье.
    Что нам милей всего не знать любви утех.

    Первый певец.

    Нет, нам всего милей та радость без конца,
    Которая сердца
    Любовников сливает.
    Блаженству на земле без страсти не бывать.
    Любовью кто пренебрегает,
    Тому и счастья не знавать.

    Второй певец.

    О, кто бы не хотел любви изведать власть,
    Когда бы не была обманчивою страсть!
    Но - ах! - как быть со злой судьбиной?
    Здесь верной нет пастушки ни единой,
    И недостойный пол, позоря белый свет.
    Свидетельствует нам, что верности уж нет.

    Первый п е в е ц.
    О сердца дрожь!

    Певица.
    О страсть во взорах!

    Второй певец.
    Сплошная ложь!

    Первый п е в е ц.
    Тот миг мне дорог!

    Певица.
    Они полны утех.

    Второй певец.
    Я презираю всех!

    Первый певец.
    О, не сердись, забудь свой гнев безмерный!

    Мы приведем тебя сейчас
    К пастушке любящей и верной.

    Второй певец.
    Увы! Достойных нет средь вас!

    Я иду на испытанье -
    Вот тебе моя любовь.

    Второй певец.

    Кто поручится заране.
    Что не быть обману вновь?

    Тот, кто верен, пусть докажет
    Свой сердечный нежный пыл.

    Второй певец.

    Небо пусть того накажет.
    Кто постыдно изменил.

    Все трое в месте.

    Над нами, пламенея,
    Любви горит венец.
    Слиянье двух сердец -
    Что может быть милее?

    Г-н Журден. И это все?
    У ч и т е л ь музыки- Все.
    Г-н Журден. По-моему, ловко закручено. Кое-где попадаются очень занятные словечки.
    Учитель т а н ц е в. А теперь моя очередь: я вам предложу небольшой образчик самым изящных телодвижений и самых изящных поз, из каких только может состоять танец.
    Г-н Журден. Опять пастухи?
    У ч и т е л ь танцев. Это уж как вам будет угодно. (Танцовщикам.) Начинайте.

    БАЛЕТ

    Четыре танцовщика по указаниям учтеля тавцев делают различные движения и исполняют всевозможные па.

    ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

    ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

    Г-н Журден, лакей.

    Г-н Журден. Э, да ладно, деритесь сколько хотите? Мое дело - сторона, я разнимать вас не стану, а то еще халат с вами разорвешь. Набитым дураком надо быть, чтобы с ними связываться: неровен час, так огреют, что своих не узнаешь.

    ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

    Те же и учитель философии.

    У ч н т е л ь философии (oправляя воротник). Приступим к уроку.
    Г-н Журден. Ах, господин учитель, как мне досадно, что они вас побили!
    У ч и т е л ь философии. Пустяки. Философ должен ко всему относиться спокойно. Я сочиню на них сатиру в духе Ювенала, и этa сатира их совершенно уничтожит. Но довольно об этом. Итак, чему же вы хотите учиться?
    Г-н Журден. Чему только смогу, ведь я смерть как хочу стать ученым, и такое зло меня берет на отца и мать, что меня с малолетства не обучали всем наукам!
    У ч и т е л ь философии. Это понятное чувство, nam sine doctrina vita est quasi mortis imago. Вам это должно быть ясно, потому что вы, уж верно, знаете латынь.
    Г-н Журден. Да, но вы все-таки говорите так, как будто я ее не знаю. Объясните мне, что это значит.
    У ч и т е л ь философии. Это значит: без науки жизнь есть как бы подобие смерти.
    Г-н Журден. Латынь говорит дело.
    У ч и т е л ь философии. У вас есть основы, начатки каких-либо познаний?
    Г-н Журден. А как же, я умею читать и писать.
    У ч и т е л ь философии. С чего вам угодно будет начать? Хотите, я обучу вас логике?
    Г-н Журден. А что это за штука - логика?
    У ч и т е л ь философии. Это наука, которая учит нас трем процессам мышления.
    Г-н Журден. Кто же они такие, эти три процесса мышлении?
    У ч и т е л ь философии. Первый, второй и третий. Первый заключается в том, чтобы составлять себе правильное представление о вещах при посредстве универсалий, второй - о том, чтобы верно о них судить при посредстве категорий, и, наконец, третий - в том, чтобы делать правильное умозаключение при посредстве фигур; Barbara, Celarent, Darii, Fario, Baralipton и так далее.
    Г-н Журден. Уж больно слова-то заковыристые. Нет, логика мне не подходит. Лучше что-нибудь позавлекательнее.
    У ч и т е л ь философии. Хотите, займемся этикой?
    Г-н Ж у р д е н. Этикой?
    У ч и т е л ь философии. Да.
    Г-н Журден. А про что она, эта самая этика?
    У ч и т е л ь философии. Она трактует о счастье жизни, учит людей умерять свои страсти и...
    Г-н Журден. Нет, не надо. Я вспыльчив как сто чертей, и никакая этика меня не удержит: когда меня разбирает злость, я желаю беситься сколько влезет.
    У ч и т е л ь философии. Может быть, вас прельщает физика?
    Г-н Журден. А физика - это насчет чего?
    У ч и т е л ь философии. Физика изучает законы внешнего мира и свойства тел, толкует о природе стихий, о признаках металлов, минералов, камней, растений, животных и объясняет причины всевозможных атмосферных явлений, как то: радуги, блуждающих огней, комет, зарниц, грома, молнии, дождя, снега, града, ветров и вихрей.
    Г-н Журден. Слишком много трескотни, слишком много всего наворочено.
    У ч и т е л ь философии. Так чем же вы хотите заняться?
    Г-н Журден. Займитесь со мной правописанием.
    У ч и т е л ь философии. С удовольствием.
    Г-н Журден. Потом научите меня узнавать по календарю, когда бывает луна, а когда нет.
    У ч и т е л ь философии. Хорошо. Если рассматривать этот предмет с философской точки зрения, то, дабы вполне удовлетворить ваше желание, надлежит, как того требует порядок, начать с точного понятия о природе букв и о различных способах их произнесения. Прежде всего я должен вам сообщить, что буквы делится на гласные, названные так потому, что они обозначают звуки голоса, и на согласные, названные так потому, что произносятся с помощью гласных и служат лишь для обозначения различных изменений голоса. Существует пять гласных букв, или, иначе, голосовых звуков: А, Е, И, О, У.
    Г-н Журден. Это мне все понятно.
    У ч и т е л ь философии. Чтобы произнести звук А, нужно широко раскрыть рот: А.
    Г-н Журден. А, А. Так!
    У ч и т е л ь философии. Чтобы произнести звук Е, нужно приблизить нижнюю челюсть к верхней: А, Е.
    Г-и Журден. А, Е, А, Е. В самом деле! Вот здорово!
    У ч и т е л ь философии. Чтобы произнести звук И, нужно еще больше сблизить челюсти, а углы рта оттянуть к ушам: А, Е, И.
    Г-н Журден. А, Е, И, И. И. Bepно! Да здравствует наука!
    У ч и т е л ь философии. Чтобы произнести звук О, нужно раздвинуть челюсти, а углы губ сблизить: О.
    Г-н Журден. О, О. Истинная правда! А, Е, И, О, И, О. Удивительное дело! И, О, И, О.
    У ч и т ель философии. Отверстие рта принимает форму того самого кружка, посредством коего изображается звук О.
    Г-н Журден. О, О, О. Вы правы. О. Как приятно знать, что ты что-то узнал!
    У ч и т е л ь философии. Чтобы и произнести звук У, нужно приблизить верхние зубы к нижним, не стискивая их, однако ж, а губы вытянуть и тоже сблизить, но так, чтобы они не были плотно сжаты: У.
    Г-н Журден. У, У. Совершенно справедливо! У.
    У ч и т е л ь философии. Ваши губы при этом вытягиваются, как будто вы гримасничаете. Вот почему, если вы пожелаете в насмешку над кем-либо состроить рожу, вам стоит только сказать: У.
    Г-н Журден. У, У. Верно! Эх, зачем я не учился прежде! Я бы все это уже знал.
    У ч и т е л ь философии. Завтра мы разберем другие буквы, так называемые согласные.
    Г-н Журден. А они такие же занятные, как и эти?
    У ч и т е л ь философии. Разумеется. Когда вы произносите звук Д, например, нужно, чтобы кончик языка уперся в верхнюю часть верхних зубов: ДА.
    Г-н Журден. ДА, ДА. Так! Ах, до чего же здорово, до чего же здорово!
    У ч и т е л ь философии. Чтобы произнести Ф, нужно прижать верхние зубы к нижней губе: ФА.
    Г-н Журден. ФА, ФА. И то правда! Эх, батюшка с матушкой, ну как тут не помянуть вас лихом!
    У ч и т е л ь философии. А чтобы признести звук Р, нужно приставить кончик языка к верхнему нёбу, однако ж под напором воздуха, с силою вырывающегося из груди, язык беспрестанно возвращается на прежнее место, отчего происходит некоторое дрожаниe: Р-РА.
    Г-н Журден. Р-Р-Р-РА, Р-Р-Р-Р-Р-РА. Какой же вы молодчина! А я-то сколько времени потерял даром! Р-Р-Р-РА.
    У ч и т е л ь философии. Все эти любопытные вещи я объясню вам до тонкости.
    Г-н Журден. Будьте настолько любезны! А теперь я должен открыть вам секрет. Я влюблен в одну великосветскую даму, и мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне написать ей записочку, которую я собираюсь уронить к ее ногам.
    У ч и т е л ь философии. Отлично.
    Г-н Журден. Ведь правда это будет учтиво?
    У ч и т е л ь философии. Конечно. Вы хотите написать ей стихи?
    Г-н Журден. Нет-нет, только не стихи.
    У ч и т е л ь философии. Вы предпочитаете прозу?
    Г-н Журден. Нет, я не хочу ни прозы, ни стихов.
    У ч и т е л ь философии. Так нельзя: или то, или другое.
    Г-н Журден. Почему?
    У ч и т е л ь философии. По той причине, сударь, что мы можем излагать свои мысли не иначе как прозой или стихами.
    Г-н Журден. Не иначе как прозой или стихами?
    У ч и т е л ь философии. Не иначе, сударь. Все, что не проза, то стихи, а что не стихи, то проза.
    Г-н Журден. А когда мы разговариваем, это что же такое будет?
    У ч и т е л ь философии. Проза.
    Г-н Журден. Что? Когда я говорю: «Никоаь! Принеси мне туфли и ночной колпак», это проза?
    У ч и т е л ь философии. Да, сударь.
    Г-н Журден. Честное слово, я и не подозревал, что вот уже более сорока лет говорю прозой. Большое вам спасибо, что сказали. Так вот что я хочу ей написать: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви», но только нельзя ли это же самое сказать но любезнее, как-нибудь этак покрасивее выразиться?
    У ч и т е л ь философии. Напшпите, что пламя ее очей испепелило вам сердце, что вы день и ночь терпите из-за нее столь тяжкие...
    Г-н Журден. Нет-нет-нет, это все не нужно. Я хочу написать ей только то, что я вам сказал: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».
    У ч и т е л ь философии. Следовало бы чуть-чуть подлиннее.
    Г-н Журден. Да нет, говорят вам! Я не хочу, чтобы в записке было что-нибудь, кроме этих слов, но только их нужно расставить как следует, как нынче принято. Приведите мне, пожалуйста, несколько примеров, чтобы мне знать, какого порядка лучше придерживаться.
    У ч и т е л ь философии. Порядок может быть, во- первых, тот, который вы установили сами: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви». Или: «От любви смерть мне сулят, прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза». Или: «Прекрасные ваши глаза от любви мне сулят, прекрасная маркиза, смерть». Или: «Смерть ваши прекрасные глаза, прекрасная маркиза, от любви мне сулят». Или: «Сулят мне прекрасные глаза ваши, прекрасная маркиза, смерть».
    Г-н Журден. Какой же из всех этих способов наилучший?
    У ч и т е л ь философии. Тот, который вы избрали сами: «Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».
    Г-н Журден. А ведь я ничему не учился и вот все ж таки придумал в один миг. Покорно вас благодарю. Приходите, пожалуйста, завтра пораньше.
    У ч и т е л ь философии. Не премину. {Уходит.) <...>

    ДЕЙСТВИЙ ТРЕТЬЕ

    ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

    Г-н Журден, два лакея.

    Г-н Журден. Идите за мной: я хочу пройтись по городу в новом костюме, да только смотрите не отставайте ни на шаг, чтоб все видели, что вы мои лакеи.
    Лакей. Слушаем, сударь.
    Г-н Журден. Позовите сюда Николь - мне нужно отдать ей кое-какие распоряжения. Стойте, oна сама идет.

    ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

    Те же и Николь.

    Г-н Журден. Николь!
    Николь. Что угодно?
    Г-н Журден. Послушай...
    Николь (хохочет). Хи-хи-хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Чего ты смеешься?
    Николь. Хи-хи-хи-хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Что с тобой, бесстыдница?
    Николь. Хн-хи-хи! На кого вы похожи! Хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Что такое?
    Николь. Ах, Боже мой! Хи-хи-хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Экая нахалка! Ты это надо мной смеешься?
    Николь. Ни-ни, сударь, даже не думала. Хи-хи-хи-хи-хи-хи!
    Г-н Ж урден. Посмей-ка еще - уж и влетит тебе от меня!
    Николь. Ничего не могу с собой поделать, сударь. Хи-хи-хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Перестянешь ты или нет?
    Николь. Извините, сударь, но вы такой уморительный, что я не могу удержаться от смеха. Хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Нет, вы подумайте, какая наглость!
    Николь. До чего ж вы сейчас смешной! Хи-хи!
    Г-н Журден. Я тебя...
    Николь. Извлннте, пожалуйста. Хи-хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Послушай: если ты сию секунду не перестанешь, клянусь, я закачу тебе такую оплеуху, какой еще никто на свете не получал.
    Николь. Коли так, сударь, можете быть спокойны: не буду больше смеяться.
    Г-н Журден. Ну смотри! Сейчас ты мне уберешь...
    Николь. Хи-хи!
    Г-н Журден. Уберешь как следует...
    Николь. Хи-хи!
    Г-н Журден. Уберешь, говорю, как следует залу и...
    Николь. Хи-хи!
    Г-н Журден. Ты опять?
    Николь. (валится от хохота}. Нет уж, сударь, лучше побейте меня, но только дайте посмеяться вдоволь - так мне будет легче. Хн-хи-хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Ты меня доведешь!
    Николь. Смилуйтесь, сударь, дайте мне посмеяться. Хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Вот я тебя сейчас...
    Николь. Су... ударь... я лоп... лопну, если не похохочу. Хи-хи-хи!
    Г-н Журден. Видали вы такую подлянку? Вместо того чтобы выслушать мои приказания, нагло смеется мне в лицо!
    Николь. Что же вам угодно, сударь?
    Г-н Журден. Мне угодно, чтобы ты, мошенница, потрудилась навести в доме чистоту: ко мне скоро гости будут.
    Николь (встает). Вот мне уже и не до смеху, честное слово! Ваши гости наделают всегда такого беспорядку, что при одной мысли о них на меня нападает тоска.
    Г-н Журден. Что ж, мне из-за тебя держать дверь на запоре от всех моих знакомых?
    Николь. По крайней мере, от некоторых.

    ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

    Тоже и г-жа Журден.

    Г-жа Журден. Ах, ах! Это еще что за новости? Что это на тебе, муженек, за наряд? Верно, вздумал посмешить людей, коли вырядился таким шутом? Хочешь, чтобы все на тебя пальцем показывали?
    Г-н Журден. Разве одни дураки да дуры станут на меня показывать пальцем.
    Г-жа Журден. Да уж и показывают: твои повадкн давно всех смешат.
    Г-н Журден. Кого это «всех», позволь тебя спросить?
    Г-жа Журден. Всех благоразумных людей, всех, которые поумнее тебя. А мне так совестно глядеть, какую ты моду завел. Собственного дома не узнать. Можно подумать, что у нас каждый день праздник: с самого утра то и знай пиликают на скрипках, песни орут, - соседям и тем покою нет.
    Николь. И то правда, сударыня. Мне не под силу будет поддерживать в доме чистоту, коли вы, сударь, будете водить к себе такую пропасть народу. Грязи наносят прямо со всего города. Бедная Франсуаза вконец измучилась: любезные ваши учителя наследят, а она каждый Божий день мой после них полы.
    Г-н Журден. Ого! Вот так служанка Николь! Простая мужичка, а ведь до чего же языкастая!
    Г-жа Журден. Николь права: ума-то у нее побольше, чем у тебя. Хотела бы я янять, на что тебе, в твои годы, понадобился учитель танцев?
    Николь. И еще этот верзила фехтовальщик - он так топочет, что весь дом трясется, а в зале, того и гляди, весь паркет повыворотит.
    Г-н Журден. Молчать, и ты, служанка, и ты, жена!
    Г-жа Журден. Стало быть, ты задумал учиться танцевать? Нашел когда: у самого скоро ноги отнимутся.
    Николь. Может статься, вам припала охота кого-нибудь убить?
    Г-п Журден. Молчать, говорят вам! Обе вы невежды. Вам невдомек, какие это мне дает пре-ро-га-тнвы?
    Г-жа Журден. Лучше бы подумал, как дочку пристроить; ведь она уж на выданье.
    Г-н Журден. Подумаю я об этом, когда представится подходящая партия. А пока что я хочу думать о том, как бы мне разным хорошим вещам научиться.
    Николь. Я еще слыхала, сударыня, что нынче в довершение всего хозяин нанял учителя философии.
    Г-н Журден. Совершенно верно. Хочу понабраться ума-разума, чтоб мог я о чем угодно беседовать с порядочными людьми.
    Г-жа Журден. Не поступить ли тебе в один прекрасный день в школу, чтоб тебя там розгами драли на старости лет?
    Г-н Журден. А что ж тут такого? Пусть меня выдерут хоть сейчас, при всех, лишь бы знать все то, чему учат в школе!
    Николь. Да, это бы вам пошло на пользу.
    Г-н Журден. Без coмнения.
    Г-жа Журден. В хозяйстве тебе все это вот как пригодится!
    Г-н Журден. Непременно пригодится. Обе вы несете дичь, мне стыдно, что вы такие необразованные; (Г-же Журден.) Вот, например, знаешь ли ты, как ты сейчас говоришь?
    Г-жа Журден. Конечно. Я знаю, что говорю дело и что тебе надо начать жить по-другому.
    Г-н Журден. Я не о том толкую. Я спрашиваю: что такое эти слова, которые ты сейчас сказала?
    Г-жа Журден. Слова-то мои разумные, а вот поведение твое очень даже неразумное.
    Г-н Журден. Говорят тебе, я не о том толкую. Я вот о чем спрашиваю: то, что я тебе говорю, вот то, что я тебе сказал сейчас, - что это такое?
    Г-жа Журден. Глупости.
    Г-п Журден. Да нет, ты меня не понимаешь. То, что мы оба говорим, вся наша с тобой речь?
    Г-жа Журден. Ну?
    Г-н Журден. Как это называется?
    Г-жа Журден. Все равно, как ни назвать.
    Г-н Журден. Невежда, это проза!
    Г-жа Журден. Проза?
    Г-н Журден. Да, проза. Все, что проза, то не стихи, а все, что не стихи, то проза. Видала? Вот что значит ученость! (К Николь.) Ну а ты? Тебе известно, как произносится У?
    Николь. Как произносится?
    Г-н Журден. Да. Что ты делаешь, когда говоришь У?
    Николь. Чего?
    Г-н Журден. Попробуй сказать У.
    Николь. Ну, У.
    Г-н Журден. Что же ты делаешь?
    Николь. Говорю: У.
    Г-Н Журден. Да, но, когда ты говоришь У, что ты в это время делаешь?
    Николь. То и делаю, что вы велели.
    Г-н Журден. Вот поговори-ка с дурами. Ты вытягиваешь губы и приближаешь верхнюю челюсть к нижней: У. Видишь? Я корчу рожу: У.
    Николь. Да, нечего сказать, ловко.
    Г-жа Журден. И впрямь чудеса!
    Г-н Журден. Вы бы еще не то сказали, ежели б увидали О, ДА-ДА и ФА-ФА!
    Г-жа Журден. Что это за галиматья?
    Николь. На что это все нужно?
    Г-н Журден. Эти дуры хоть кого выведут из себя.
    Г-жа Журден. Вот что, гони-ка ты своих учителей в шею и со всей их тарабарщиной,
    Николь. А главное, эту громадину - учителя фехтования: от него только пыль столбом.
    Г-н Журден. Скажи на милость! Дался вам учитель фехтования! Вот я тебе сейчас докажу, что ты ничего в этом не смыслишь. (Велит подать рапиры и одну из них протягивает Николь.) Вот, смотри: наглядный пример, линия тела. Когда тебя колют квартой, то надо делать так, а когда терсом, то вот так. Тогда тебя никто уж не убьет, а во время драки это самое важное - знать, что ты в безопасности. А ну попробуй, кольни меня разок!
    Николь. Что ж, и кольну! (Несколько раз колет г-на Журдена.)
    Г-н Журден. Да тише ты! Эй, эй! Осторожней! Черт бы тебя побрал, скверная девчонка!
    Николь. Вы же сами велели вас колоть.
    Г-н Журден. Да, но ты сперва колешь терсом, вместо того чтобы квартой, и у тебя не хватает терпения подождать, пока я отпарирую.
    Г-жа Журден. Ты помешался на всех этих причудах, муженек. И началось это у тебя с тех пор, как ты вздумал водиться с важными господами.
    Г-н Журден. В том, что я вожусь с важными господами, виден мой здравый смысл: это не в пример лучше, чем водиться с твоими мещанами.
    Г-жа Журден. Да уж, нечего сказать: прок от того, что ты подружился с дворянами, ох как велик! Взять хоть этого распрекрасного графа, от которого ты без ума: до чего же выгодное знакомство!
    Г-н Журден. Молчать! Думай сначала, а потом давай волю языку. Знаешь ли ты, жена, что ты не знаешь, о ком говоришь, когда говоришь о нем? Ты себе не представляешь, какое это значительное лицо: он настоящий вельможа, вхож во дворец, с самим королем разговаривает, вот как я с тобой. Разве это не великая для меня честь, что такая высокопоставленная особа постоянно бывает в моем доме, называет меня любезным другом и держится со мной на равной ноге? Никому и в голову не придет, какие услуги оказывает мне граф, а при всех он до того бывает со мною ласков, что мне, право, становится неловко.
    Г-жа Журден. Да, он оказывает тебе услуги, он с тобою ласков, но и денежки у тебя занимает.
    Г-н Журден. Ну и что ж? Разве это для меня не честь - дать взаймы такому знатному господину? Могу ли я вельможе, который называет меня любезным другом, отказать в таком пустяке?
    Г-жа Журден. А какие такие одолжения делает этот вельможа тебе?
    Г-н Журден. Такие, что, кому сказать, никто не поверит.
    Г-жа Журден. Например?
    Г-н Журден. Ну уж этого я тебе не скажу. Будь довольна тем, что свой долг он мне уплатит сполна, и очень даже скоро.
    Г-жа Журден. Как же, дожидайся!
    Г-н Журден. Наверняка. Он сам мне говорил!
    Г-жа Журден. Держи карман шире.
    Г-н Журден. Он дал мне честное слово дворянина.
    Г-жа Журден. Враки!
    Г-н Журден. Ух! Ну и упрямая ты, жена! А я тебе говорю, что он свое слово сдержит, я в этом уверен.
    Г-жа Журден. А я уверена, что не сдержит и что все его любезности - один обман и ничего более.
    Г-н Журден. Замолчи! Вот как раз и он.
    Г-жа Журден. Этого только недоставало! Верно, опять пришел просить у тебя в долг. Глядеть на него тошно.
    Г-н Журден. Молчать, тебе говорят!

    ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

    Те же и Дорант.

    Д о р а н т. Здравствуйте, господин Журден! Как поживаете, любезный друг?
    Г-н Журден. Отлично, ваше сиятельство. Милости прошу.
    Д о р а н т. А госпожа Журден как поживает?
    Г-жа Журден. Госпожа Журден живет помаленьку.
    Д о р а н т. Однако, господин Журден, каким вы сегодня франтом!
    Г-н Журден. Вот, поглядите.
    Д о р а н т. Вид у вас в этом костюме безукоризненный. У нас при дворе нет ни одного молодого человека, который был бы так же хорошо сложен, как вы.
    Г-н Журден. Хе-хе!
    Г-жа Журден. (в сторону). Знает, как в душу влезть.
    Д о р а н т. Повернитесь. Верх изящества.
    Г-жа Журден. (в сторону). Да, сзади такой же дурак, как и спереди.
    Д о р а н т. Даю вам слово, господин Журден, у меня было необычайно сильное желание с вами повидаться. Я питаю к вам совершенно особое уважение: не далее как сегодня утром я говорил о вас в королевской опочивальне.
    Г-н Журден. Много чести для меня, ваше сиятельство. (Г-же Журден.) В королевской опочивальне!
    Д о р а н т. Наденьте же шляпу.
    Г-п Журден. Я вас слишком уважаю, ваше сиятельство.
    Д о р а н т. Боже мои, да наденьте же! Пожалуйста, без церемонии.
    Г-н Журден. Ваше силтельство...
    Д о р а н т. Говорят вам, наденьте, господин Журден: ведь вы мой друг.
    Г-н Журден. Ваше сиятельство! Я ваш покорный слуга.
    Д о р а н т. Если вы не наденете шляпу, тогда и я не надену.
    Г-п Журден (надевая шляпу). Лучше показаться неучтивым, чем несговорчивым.
    Д о р а н т. Как вам известно, я ваш должник.
    Г-жа Журден (в сторону). Да, нам это слишком хорошо известно.
    Д о р а н т. Вы были так великодушны, что неоднократно давали мне в долг и, надо заметить, выказывали при этом величайшую деликатность.
    Г-н Журден. Шутить изволите, ваше сиятельство.
    Д о р а н т. Однако ж я почитаю непременною своею обязанностью платить долги и умею ценить оказываемые мне любезности.
    Г-н Журден. Я в этом не сомневаюсь.
    Д о р а н т. Я намерен с вами расквитаться. Давайте вместе подсчитаем, сколько я вам всего должен.
    Г-н Журден (г-же Журден, тихо). Ну что, жена? Видишь, какую ты на него взвела напраслину?
    Д о р а н т. Я люблю расплачиваться как можно скорее.
    Г-н Журден (г-же Журден, тихо). А что я тебе говорил?
    Д о р а н т. Итак, посмотрим, сколько же я вам должен.
    Г-н Журден (г-же Журден, тихо). Вот они, твои нелепые подозрения!
    Д о р а н т. Вы хорошо помните, сколько вы мне ссудили?
    Г-н Журден. По-моему, да. Я записал для памяти. Вот она, эта самая запись. В первый раз выдано вам двести луидоров.
    Д о р а н т. Верно.
    Г-н Журден. Еще выдано вам сто двадцать.
    Д о р а н т. Так.
    Г-н Журден. Еще выдано вам сто сорок.
    Д о р а н т. Вы правы.
    Г-н Журден. Все вместе составляет четыреста шестьдесят луидоров, или пять тысяч шестьдесят ливров.
    Д о р а н т. Подсчет вполне верен. Пять тысяч шестьдесят ливров.
    Г-н Журден. Тысячу восемьсот тридцать два ливра - вашему поставщику перьев для шляп.
    Д о р а н т. Совершенно точно.
    Г-н Журден. Две тысячи семьсот восемьдесят ливров вашему портному.
    Д о р а н т. Правильно.
    Г-н Журден. Четыре тысячи триста семьдесят девять ливров двенадцать су восемь денье - вашему лавочнику.
    Д о р а н т. Отлично. Двенадцать су восемь денье - подсчет верен.
    Г-н Журден. И еще тысячу семьсот сорок восемь ливров семь су четыреста денье - вашему седельнику.
    Д о р а н т. Все это соответствует истине. Сколько же всего?
    Г-н Журден. Итого пятнадцать тысяч восемьсот ливров.
    Д о р а н т. Итог верен. Пятнадцать тысяч восемьсот ливров. Дайте мне еще двести пистолей и прибавьте их к общей сумме - получится ровно восемнадцать тысяч франков, каковые я вам возвращу в самое ближайшее время.
    Г-жа Журден. (г-ну Журдену, тихо). Ну что, права я была?
    Г-п Журден. (г-же Журден, тихо). Отстань!
    Д о р а н т. Вас не затруднит моя просьба?
    Г-н Журден. Помилуйте!
    Г-жа Журден. (г-ну Журдену, тихо). Ты для него дойная корова.
    Г-н Журден. (г-же Журден, тихо). Молчи!
    Д о р а н т. Если вам неудобно, я обращусь к кому-нибудь другому.
    Г-н Журден. Нет-нет, ваше сиятельство.
    Г-жа Журден. (г-ну Журдену, тихо). Он не успокоится, пока тебя не разорит.
    Г-н Журден. (г-же Журден, тихо). Говорят тебе, молчи!
    Д о р а н т. Скажите прямо, не стесняйтесь.
    Г-н Журден. Нисколько, ваше сиятельство.
    Г-жа Журден. (г-ну Журдену, тихо). Это настоящий проходимец.
    Г-н Журден. (г-же Журден, тихо). Да замолчи ты!
    Г-жа Журден. (г-ну Журдену, тихо). Он высосет из тебя все до последнего су.
    Г-н Журден. (г-же Журден, тихо). Да замолчишь ты?
    Д о р а н т. Многие с радостью дали бы мне взаймы, но вы мой лучший друг, и я боялся, что обижу вас, если попрошу кого-нибудь еще.
    Г-н Журден. Слишком много чести для меня, ваше сиятельство. Сейчас схожу за деньгами.
    Г-жа Журден. (г-ну Журдену, тихо). Что? Ты ему еще хочешь дать?
    Г-н Журден. (г-же Журден, тихо). А как же быть? Разве я могу отказать такой важной особе, которая еще нынче утром говорила обо мне в королевской опочивальне?
    Г-жа Журден. (г-ну Журдену, тихо). А, да ну тебя, дурак набитый!
    Г-н Журден и два лакея уходят.

    ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

    Николь, Клеонт, Ковьель.

    Николь (Клеонту). Ах, как вы вовремя! Я вестница вашего счастья и хочу вам...
    К л е о н т. Прочь, коварная, не смей обольщать меня лживыми своими речами!
    Н и к о л ь. Так-то вы меня встречаете?
    К л е о н т. Прочь, говорят тебе, ceйчас же час ступай к неверной своей госпоже и объяви, что ей больше не удастся обмануть простодушного Клеонта.
    Н и к о л ь. Это еще что за вздор? Миленький мой Ковьель! Скажи хоть ты: что все зто значит?
    К о в ь е л ь. "Миленький мой Ковьель", негодная девчонка! А ну, прочь с глаз моих, дрянь ты этакая, оставь меня в покое!
    Николь. Как? И ты туда же?..
    К о в ь е л ь. Прочь с глаз моих, говорят тебе, не смей больше со мной заговаривать!
    Николь (про себя). Вот тебе раз! Какая муха укусила их обоих? Пойду расскажу барышне об этом милом происшествии. (Уходит.)

    ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

    К л е о н т, К о в ь е л ь.

    К л е о н т. Как! Поступать таким образом со своим поклонником, да еще с самым верным и самым страстным из поклонников!
    К о в ь е л ь. Ужас как с нами обоими здесь обошлись!
    К л е о н т. Я расточаю ей весь пыл и всю нежность, на какие я только способен. Ее одну люблю я в целом свете и помышляю лишь о ней. Она одна предмет всех дум моих и всех желаний, она моя единственная радость. Я говорю лишь о ней, думаю только о ней, вижу во сне лишь ее, сердце мое бьется только ради нее, я дышу только ею. И вот достойная награда за эту преданность мою! Два дня не виделись мы с нею, они тянулись для меня, как два мучительных столетья; вот наконец негаданная встреча, душа моя возликовала, румянцем счастья залилось лицо, в восторженном порыве я устремляюсь к ней и что же? Неверная не смотрит на меня, она проходит мимо, как будто мы совсем, совсем чужие!
    К о в ь е л ь. Я то же самое готов сказать.
    К л е о н т. Так что же сравнится, Ковьель, с коварством бессердечной Люсиль?
    К о в ь е л ь. А что сравнится, сударь, с коварством подлой Николь?
    К л е о н т. И я то после такого пламенного самопожертвования, после стольких вздохов и клятв, которые исторгла у меня ее прелесть!
    К о в ь е л ь. После такого упорного ухаживания, после стольких знаков внимания и услуг, которые я оказал ей на кухне!
    К л е о н т. Стольких слез, которые я пролил у ее ног!
    К о в ь е л ь. Стольких ведер воды, которые я перетаскал за нее из колодца!
    К л е о н т. Как пылко я ее любил - любил до полного самозабвения!
    К о в ь е л ь. Как жарко было мне, когда я за нее возился с вертелом, - жарко до полного изнеможения!
    К л е о н т. А теперь она проходит мимо, явно пренебрегая мной!
    К о в ь е л ь. А теперь она пренягло поворачиьяется ко мне спиной!
    К л е о н т. Это коварство заслуживает того, чтобы на нее обрушились кара.
    К о в ь е л ь. Это вероломство заслуживает того, чтобы на нее посыпались оплеухи.
    К л е о н т. Смотри ты у меня, не вздумай за нее заступаться!
    К о в ь е л ь. Я, сударь? Заступаться? Избави Бог!
    К л е о н т. Не смей оправдывать поступок этой изменницы.
    К о в ь е л ь. Не беспокойтесь.
    К л е о н т. Не пытайся защищать ее - напрасный труд.
    К о в ь е л ь. Да у меня и в мыслях этого нет!
    К л е о н т. Я ей этого не прощу и порву с ней всякие отношения.
    К о в ь е л ь. Хорошо сделаете.
    К л е о н т. Ей, по-видимому, вскружил голову этот граф, который бывает у них в доме; и убежден, что она польстилась на его знатность. Однако из чувства чести я не могу допустить, чтобы она первая объявила о своей неверности. Я вижу, что она стремится к разрыву, и намерен опередить ее; я не хочу уступать ей пальму первенства.
    К о в ь е л ь. Отлично сказано. Я, со своей стороны, вполне разделяю ваши чувства.
    К л е о н т. Так подогрей же мою досаду и поддержи меня в решительной битве с остатками любви к ней, дабы они не подавали голоса в ее защиту. Пожалуйста, говори мне о ней как можно больше дурного. Выставь мне ее в самом черном свете и, чтобы вызвать во мне отвращение, старательно оттени все ее недостатки.
    К о в ь е л ь. Ее недостатки, сударь? Да ведь это же ломака, смазливая вертихвостка, - нашли, право, в кого влюбиться! Ничего особенного я в ней не вижу, есть сотни девушек гораздо лучше ее. Во-первых, глазки у нее маленькие.
    К л е о н т. Верно, глаза у нее небольшие, но зато это единственные в мире глаза: столько в них огня, так они блестят, пронизывают, умиляюот.
    К о в ь е л ь. Рот у нее большой.
    К л е о н т. Да, но он таит в себе особую прелесть: этот ротик невольно волнует, в нем столько пленительного, чарующего, что с ним никакой другой не сравнится.
    К о в ь е л ь. Ростом она невелика.
    К л е о н т. Да, но зато изящна и хорошо сложена.
    К о в ь е л ь. В речах и в движениях умышленно небрежна.
    К л е о н т. Верно, но это придаст ей своеобразное очарование. Держит она себя обворожительно, в ней так много обаяния, что не покориться ей невозможно.
    К о в ь е л ь. Что касается ума...
    К л е о н т. Ах, Ковьель, какой у нее тонкий, какой живой ум!
    К о в ь е л ь. Говорит она...
    К л е о н т. Говорит она чудесно.
    К о в ь е л ь. Она всегда серьезна.
    К л е о н т. А тебе надо, чтоб она была смешливой, чтоб она была хохотуньей? Что же может быть несноснее женщины, которая всегда готова смеяться?
    К о в ь е л ь. Но ведь она самая капризная женщина в мире.
    К л е о н т. Да, она с капризами, тут я с тобой согласен, но красавица все может себе позволить, красавице все можно простить.
    К о в ь е л ь. Ну, значит, вы ее, как видно, никогда не разлюбите.
    К л е о н т. Не разлюблю? Нет, лучше смерть. Я буду ненавидеть ее с такой же силой, с какою прежде любил.
    К о в ь е л ь. Как же это вам удастся, если она, по-вашему, верх совершенства?
    К л е о н т. В том-то именно и скажется потрясающая сила моей мести, в том-то именно и скажется твердость моего духа, что я возненавижу и покину ее, несмотря на всю ее красоту, несмотря на всю ее привлекательность для меня, несмотря на все ее очарование... Но вот и она.

    ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

    Те же, Люсиль и Николь.

    Н и к о л ь (к Люсиль). Я по крайней мере была глубоко возмущена.
    Л ю с и л ь. Все это, Николь, из-за того, о чем я тебе сейчас напомнила... А, он здесь!
    К л е о н т (Ковьелю). Я и говорить с ней не желаю.
    К о в ь е л ь. А я последую вашему примеру.
    Л ю с и л ь. Что это значит, Клеонт? Что с вами сталось?
    Н и к о л ь. Да что с тобой, Ковьель?
    Л ю с и л ь. Отчего вы такой грустный?
    Н и к о л ь. Что это ты надулся?
    Л ю с и л ь. Вы утратили дар речи, Клеонт?
    Н и к о л ь. У тебя язык отпялен, Ковьель?
    К л е о н т. Вот злодейка!
    К о в ь е л ь. Вот Иуда.
    Л ю с и л ь. Я вижу, вас расстроила наша сегодняшняя встреча.
    К л е о н т (Ковьелю). Ага! Поняли, что натворили.
    Н и к о л ь. Наверно, тебя задело за живое то, как нынче утром мы с вами себя держали.
    К о в ь е л ь. (Клеонту). Знают кошки, чье мясо съели.
    Л ю с и л ь. Ведь это единственная причина вашей досады, не правда ли, Клеонт?
    К л е о н т. Да, коварная, если вам угодно знать, так именно это. Но только я вас предупреждаю, что ваша измена не доставит вам радости: я сам намерен порвать с вами, я лишу вас права считать, что это вы меня оттолкнули. Разумеется, мне будет нелегко побороть мое чувство, меня охватит тоска, некоторое время я буду страдать, но я себя пересилю, и лучше я вырву из груди сердце, чем поддамся слабости и возвращусь к вам.
    К о в ь е л ь. (к Николь). А куда он, туда и я.
    Л ю с и л ь. Вот уж много шуму из ничего! Я вам сейчас объясню, Клеонт, почему я сегодня утром уклонилась от встречи с вами.
    К л е о н т. (пытается уйти от Люсиль). Ничего не желаю слушать.
    Н и к о л ь. (Ковьелю). Я тебе сейчас скажу, почему мы так быстро прошли мимо.
    К о в ь е л ь. (пытается уйти от Николь). Знать ничего не желаю.
    Л ю с и л ь (идет за Клеонтом). Итак, сегодня утром...
    К л е о н т (не глядя на Люсилъ, направляется к выходу). Еще раз: нет.
    Н и к о л ь (идет за Ковьелем). Было бы тебе известно...
    К о в ь е л ь. (не глядя на Николь, направляется к выходу). Притворщица, отстань!
    Л ю с и л ь. Послушайте!
    К л е он т. Конец всему.
    Н и к о л ь. Дай мне сказать!
    К о в ь е л ь. Я глух.
    Л ю с и л ь. Клеонт!
    К л е о и т. Нет-нет!
    Н и к о л ь. Ковьель.!
    К о в ь е л ь. Ни-ни!
    Л ю с и л ь. Постойте!
    К л е о н т. Басни!
    Н и к о л ь. Послушай!
    К о в ь е л ь. Вздор!
    Л ю с и л ь. Минутку!
    К л е о н т. Ни за что!
    Н и к о л ь. Чуть-чуть терпенья!
    К о в ь е л ь. Чепуха.
    Л ю с и л ь. Два только слова!
    К л е о н т. Все кончено, нет-нет!
    Н и к о л ь. Одно словечко!
    К о в ь е л ь. Мы незнакомы.
    Л ю с и л ь (останавливается). Ну что ж, раз вы же хотите меня выслушать, то оставайтесь при своем мнении и поступайте как вам заблагорассудится.
    Н и к о л ь (тоже останавливается). Коли так, поступай как тебе вздумается.
    К л е о н т (поворачивается к Люсиль). Любопытно, однако ж, знать причину вашего прелестного поведения.
    Л ю с и л ь (пытиется уйти от Клеонта). У меня пропало всякое желание об этом с вами говорить.
    К о в ь е л ь (поворачивается к Николь). Послушаем, однако ж, в чем тут дело.
    Н и к о л ь (хочет уйти от Ковьеля). У меня пропала всякая охота тебе это объяснять.
    К л е о н т (идет за Люсиль). Расскажите же мне... Люсиль (не глядя на Клеонта, направляется к выходу). Ничего не стану рассказывать.
    К о в ь е л ь. (идет за Николь). Растолкуй же мне...
    Н и к о л ь (не глядя на Ковьеля, направляется к выходу). Ничего не стану растолковывать
    К л е о н т. O, пощадите!
    Л ю с и л ь. Еше раз: нет!
    К о в ь е л ь. Будь так любезна!
    Н и к о л ь. Конец всему.
    К л е о н т. Я вас молю!
    Л ю с и л ь. Подите прочь!
    К о в ь е л ь. Прошу тебя!
    Н и к о л ь. Ступай-ка вон!
    К л е о н т. Люсиль!
    Л ю с и л ь. Нет-нет!
    К о в ь е л ь. Николь!
    Н и к о л ь. Ни-ни!
    К л е о н т. Ради Бога!
    Л ю с и л ь. Не желаю!
    К о в ь е л ь. Ну скажи!
    Н и к о л ь. Ни за что.
    К л е о н т. Пролейте свет!
    Л ю с и л ь. И не подумаю.
    К о в ь е л ь. Открой ты мне глаза!
    Н и к о л ь. Была охота.
    К л е о н т. Ну что ж, коль скоро вы не хотите взять на себя труд разуверить меня и объяснить ваше поведение, которого любовный пламень мой не заслужил, то, неблагодарная, вы видите меня в последний раз: я ухожу, и в разлуке с вами я умру от горя и от любви.
    К о в ь е л ь. {к Николь). А я следом за ним.
    Л ю с и л ь. (Клеонту, который собирается уходить). Клеонт!
    Н и к о л ь. (Ковьелю, который идет за своим господином). Ковьель!
    К л е о н т (останавливается). Что?
    К о в ь е л ь (тоже останавливается). Ну?
    Л ю с и л ь. Куда же вы?
    К л е о н т. Я вам сказал.
    Л ю с и л ь. Как! Вы хотите умереть?
    К л е о и т. О да, жестокая, вы сами этого хотите.
    К о в ь е л ь. Мы помирать пошли.
    Л ю с и л ь. Я? Я хочу вашей смерти?
    К л е о н т. Да, хотите.
    Л ю с и л ь. Кто вам сказал?
    К л е о н т (подходит к Люсиль). Как же не хотите,когда вы не хотите разрешить мои сомнения?
    Л ю с и л ь. Да я-то тут при чем? Если б вы с самого начала соблаговолили меня выслушать, я бы вам сказала, что повинна в утреннем происшествии, причинившем вам такную обиду, моя старая тетка, с которой мы вместе шли: твердо убеждена. что, если мужчина, не дай бог, подошел к девушке, тем самым он ее уже обесчестил, вечно читает нам об этом проповеди и старается внушить, что мужины это бесы и что от них нужно бежать без оглядки.
    Н и к о л ь (Ковьелю). Вот и весь секрет.
    К л е о н т. А вы не обманываете меня, Люсиль?
    К о в ь е л ь. (к Николь). А ты меня не дурачишь?
    Л ю с и л ь (Клеонту). Все это истинная правда.
    Н и к о л ь (Ковьелю). Все так и было.
    К о в ь е л ь. (Клеонту). Ну что ж, поверить им?
    К л е о н т. Ах, Люсиль, вам стоит сказать одно только слово - и волнения души моей тотчас же утихают! Как легко убеждают нас те, кого мы любим!
    К о в ь е л ь. Ну и ловки же умасливать нашего брата эти чертовы куклы!

    ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

    Те же и г-жа Журден.

    Г-жа Журден. Очень рада вас видеть, Клеонт, вы как раз вовремя. Сейчас придет мой муж; воспользуйтесь случаем и просите у него руки Люсиль.
    К л е о н т. Ах, сударыня, как отрадно мне слышать ваши слова и как сходятся они с моими желаниями! Что может быть для меня приятнее этого приказа, что может быть для меня дороже этого благодеяния?

    ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

    Те же и г-н Журден.

    К л е о н т. Господин Журден! Я решил не прибегать ни к чьему посредничеству, чтобы обратиться к вам с просьбой, которая касается давнишней моей мечты. Это слишком важная для меня просьба, и я почел за нужное сам изложить вам ее. Итак, скажу вам не обинуясь, что честь быть вашим зятем явилась бы для меня наивысшей милостью, и вот эту именно милость я и прошу вас мне оказать.
    Г-н Журден. Прежде чем дать вам ответ, сударь, я попрошу вас сказать: дворянин вы или нет?
    К л е о н т. Сударь! Большинство, не задумываясь, ответило бы на этот вопрос утвердительно. Слова нынче дешевы. Люди без зазрения совести присваивают себе дворянское звание - подобный род воровства, по-видимому, вошел в обычай. Но я на этот счет, признаюсь, более щепетилен. Я полагаю, что всякий обман бросает тень на порядочного человека. Стыдиться тех, от кого тебе небо судило родиться на свет, блистать в обществе вымышленным титулом, выдавать себя не за то, что ты есть на самом деле, - это, на мой взгляд, признак душевной низости. Разумеется, мои предки занимали почетные должности, сам я с честью прослужил шесть лет в армии, и состояние мое таково, что я надеюсь занять не последнее место в свете, но, со всем тем, я не намерен присваивать себе дворянское звание, несмотря на то, что многие на моем месте сочли бы себя вправе это сделать, и я вам скажу напрямик; я - не дворянин.
    Г-н Журден. Кончено, сударь: моя дочь - не для вас.
    К л е о н т. Как?
    Г-н Ж урден. Вы - не дворянин, дочку мою вы не получите.
    Г-жа Журден. Да при чем тут - дворянин, не дворянин! Мы-то с тобой от ребра Людовика Святого, что ли происходим?
    Г-н Журден. Молчи, жена, я вижу, к чему ты клонишь.
    Г-жа Журден. Сями-то мы с тобой не из честных мещанских семей?
    Г-н Журден. Вот язык-то без костей у тебя, жена!
    Г-жа Журден. Разве наши родители не были купцами?
    Г-н Журден. Уж эти бабы! Слова сказать не дадут. Коли твой родитель был купцом, тем хуже для него, а про моего родителя так могут сказать только злые языки. Одним словом, я хочу, чтобы зять у меня был дворянин.
    Г-жа Журден. Твоей дочке нужен муж подходящий; лучше ей выйти за человека честного, богатого да статного, чем за дворянина нищего да нескладного.
    Н и к о л ь. Вот уж верно! В нашей деревне господский сынок такой увалень и такой оболтус, какого я отроду не видывала.
    Г-н Журден (к Николь). Замолчи, нахалка! Вечно вмешиваешься в разговор. Добра для дочки у меня припасено довольно, недостает только почета, вот я и хочу, чтоб она была маркизой.
    Г-жа Журден. Маркизой?
    Г-н Журден. Дат маркизой.
    Г-жа Журден. Сохрани Господи и помилуй!
    Г-н Журден. Это дело решенное.
    Г-жа Журден. А я на это никак не согласна. От неравного брака ничего хорошего не жди. Не желаю я, чтоб мой зять стал попрекать мою дочь родителями и чтоб их дети стыдились называть меня бабушкой. Случится ей в один прекрасный день прикатить ко мне в карете, и вот ежели она ненароком кому-нибудь из соседей забудет полониться, так чего только про нее не наговорят! «Поглядите, скажут, на госпожу маркизу! Видите, как чванится! Это дочка господина Журдена, в детстве она почитала за великое счастье поиграть с нами. Прежде она не была такой спесивой, водь оба ее деда торговали сукном подле Ворот святого Иннокентия. Нажили детям добра, а теперь, поди, на том свете ох как за это расплачиваются, потому честному человеку никогда так не разбогатеть». Терпеть не могу я этих пересудов. Коротко говоря, я хочу, чтоб мой зять был мне благодарен за дочку и чтоб я могла сказать ему попросту: «Садись-ка, зять, пообедай с нами».
    Г-н Журден. Вот тут-то вся твоя мелочная душонка и сказалась: тебе бы весь век прозябать в ничтожестве. Довольно разговоров! Наперекор всем дочь моя будет маркизой, а разозлишь меня еще пуще, так я ее герцогиней сделаю. (Уходит.)

    ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

    Клеонт, Ковьель, Люсиль, Николь, г-жа Журден.

    Г-жа Журден. Не унывайте, Клеонт. (К Люсиль.) Пойдем-кя, дочка. Ты прямо так отцу и скажи; если не за Клеонта, так ни за кого, мол, не выйду.
    Г-жа Журден. Люсиль и Николь уходят.

    ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

    Клеонт, Ковьель

    К о в ь е л ь. Много вам помогло ваше благородство!
    К л е о н т. Что поделаешь! Я на этот счет необычайно щепетилен, и переломить себя - это выше моих сил.
    К о в ь е л ь. А кто сам велел относиться к такому человеку серьезно? Разве вы не видите, что он помешался? Ну что вам стоило снизойти к его слабости?
    К л е о н т. Твоя правда, но я никак не мог предполагать, что для того, чтобы стать зятем господина Журдена, требуется предъявить дворянские грамоты.
    К о в ь е л ь. (хохочет). Ха-ха-ха!
    К л е о н т. Чего ты смеешься?
    К о в ь е л ь. Я надумал сыграть с нашим умником одну шутку, благодаря которой вы добьетесь своего.
    К л е о н т. Что такое?
    К о в ь е л ь. Преуморительная штучка!
    К л е о н т. Да что же именно?
    К о в ь е л ь. Тут у нас недавно был маскарад, и для моей затеи это как раз то, что нужно: я думаю воспользоваться этим, чтобы обвести вокруг пальца нашего простофилю. Прийдется, конечно, разыграть комедию, но с таким человеком всё можно себе позволить, и раздумывать тут особенно нечего: он свою роль сыграет чудесно и, каких бы небылиц ему ни наплели, ко всему отнесется с полным доверием. У меня и актеры и костюмы готоаы, дайте мне только полную волю.
    К л е о н т. Но научи же меня...
    К о в ь е л ь. Сейчас я вам все растолкую... Уйдемте-ка отсюда; вон он опять.

    Клеонт и Ковьель уходят.

    ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

    Г-н Журден один.

    Г-н Журден. Что за черт! То и дело колют мне глаза моим знакомством с вельможами, а для меня нет на свете ничего приятнее таких знакомых. От них один только почет и уважение. Я бы позволил отрубить себе два пальца на руке, лишь бы мне родиться графом или же маркизом. <...>

    ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

    ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

    Г-н Журден, Ковьель, переодетый.

    К о в ь е л ь. Не знаю, сударь, имею ли я честь быть вам знакомым.
    Г-н Журден. Нет, сударь.
    К о в ь е л ь. (показывает рукой на фут от полу). А я знал вас еще вот этаким. Г-н Журден. Меня?
    К о в ь е л ь. Да. Вы были прелестным ребенком, и все дамы брали вас на руки и целовали.
    Г-н Журден. Меня? Целовали?
    К о в ь е л ь. Да, Я был близким другом вашего покойного батюшки.
    Г-н Журден. Моего покойного батюшки?
    К о в ь е л ь. Да. Это был настоящий дворянин.
    Г-н Журден. Как вы сказали?
    К о в ь е л ь. Я сказал, что это был настоящий дворянин.
    Г-н Журден. Кто, мой отец?
    К о в ь е л ь. Да.
    Г-н Журден. Вы его хорошо знали?
    К о в ь е л ь. Ну еще бы!
    Г-н Журден. И вы его знали да дворянина?
    К о в ъ е л ь. Разумеется.
    Г-н Журден. Вот после этого и верь людям?
    К о в ь е л ь. А что?
    Г-н Журден. Есть же такие олухи, которые уверяют, что он был купцом!
    К о в ь е л ь. Купцом? Да это явный поклеп, он никогда не был купцом. Видите ли, он был человек на редкость обходительный, на редкость услужливый, а так как он отлично разбирался в тканях, то постоянно ходил по лавкам, выбирал, какие ему нравились, приказывал отнести их к себе в дом, а потом раздавал друзьям за деньги.
    Г-н Журден. Я очень рад, что с вами познакомился: вы, я думаю, не откажетесь засвидетельствовать, что мой отец был дворянин.
    К о в ь е л ь. Я готов подтвердить это перед всеми.
    Г-н Журден. Вы чрезвычайно меня обяжете. Чем же могу вам служить?
    К о в ь е л ь. С той поры, когда я водил дружбу с покойным вашим батюшкой, как я вам уже сказал, с этим настоящим дворянином, я успел объехать весь свет.
    Г-п Журден, Весь свет?
    К о в ь е л ь. Да.
    Г-н Журден. Должно полагать, это очень далеко.
    К о в ь е л ь. Конечно. Всего четыре дня, как я возвратился из длительного путешествия, и так как я принимаю близкое участие во всем, что касается вас, то почел своим долгом прийти сообщить вам в высшей степени приятную для вас новость.
    Г-п Журден. Какую?
    К о в ь е л ь. Известно ли вам, что сын турецкого султана находится здесь?
    Г-п Журден. Нет, неизвестно.
    К о в ь е л ь. Как же так? У него блестящая свита, все сбегаются на него смотреть, его принимают у нас как чрезвычайно важное лицо.
    Г-н Журден. Ей-богу, ничего не зняю.
    К о в ь е л ь. Для вас тут существенно то, что он влюблен в вашу дочь.
    Г-н Журден. Сын турецкого султана?
    К о в ь е л ь. Да. И он метит к вам в зятья.
    Г-н Журден. Ко мне в зятья? Сын турецкого султана?
    К о в ь е л ь. Сын турецкого султана - к вам в зятья. Я посетил его, турецкий язык я знаю в совершенстве, мы им разговорились, и между прочим он мне сказал: «Аксям крок солер онш алла мустаф гиделум аманахем варахини уссерэ карбулат?» - то есть: «Не видал ли ты молодой и красивой девушки, дочери господина Журдена, парижского дворянина?»
    Г-н Журден. Сын турецкого султана так про меня сказал?
    К о в ь е л ь. Да. Я ответил, что знаю вас хорошо и дочку вашу видел, а он мне на это; «Ах, марабаба сяхем!» - то есть: «Ах, как я люблю ее!»
    Г-н Журден. «Марабаба сахем» значит: «Ах, как я люблю ее!»
    К о в ь е л ь. Да.
    Г-н Журден. Хорошо, что вы сказали, сам бы я нипочем не догадался, что «марабаба сахем» значит: «Ах, как я люблю ее». Какой изумительный язык!
    К о в ь е л ь. Еще какой изумительный! Вы знаете, что значит «какаракамушен»? Г-н Журден. «Какаракамушен»? Нет.
    К о в ь е л ь. Это значит «душенька моя».
    Г-н Журден. «Какаракамушси» значит «душенька моя!»
    К о в ь е л ь. Да.
    Г-н Журден. Чудеса! «Какаракямушен» - «душенька моя»! Кто бы мог подумать! Просто поразительно!
    К о в ь е л ь. Так вот, исполняя его поручение, я довожу до вашего сведения, что он прибыл сюда просить руки вашей дочери, а чтобы будущий тесть по своему положению был достоин его, он вознамерился произвести вас в «мамамуши» - зто у них такое высокое звание.
    Г-н Журден. В «мамамуши»?
    К о в ь е л ь. Да. «Мамамуши», по-нашему, все равно что паладин. Паладин это у древних... одним словом, паладин. Эта самый почетный сан, какой только есть в мире, - вы станете в один ряд с найзнатнейшими вельможами.
    Г-н Журден. Сын турецкого султана делает мне великую честь. Пожалуйста, проводите меня к нему: я хочу его поблагодарить.
    К о в ь е л ь. Зачем? Он сам к вам приедет.
    Г-н Журден. Он ко мне приедет?
    К о в ь е л ь. Да, и привезет с собой все, что нужно для церемонии вашего посвящения.
    Г-н Журден. Уж больно он скор.
    К о в ь е л ь. Его любовь не терпит промедления.
    Г-н Журден. Меня смущает одно: моя дочь упряма и влюбилась по уши в некоего Клеонта и клянется, что выйдет только за него.
    К о в ь е л ь. Она передумает, как скоро увидит сына турецкого султана. Кроме того, тут есть одно необычайное совпадение: дело в том, что сын турецкого султана и Клеонт похожи друг на друга как две капли воды. Я видел этого Клеонта, мне его показали... Так что чувство, которое она питает к одному, легко может перейти на другого, и тогда... Однако я слышу шаги турка. Вот и он.

    ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

    Те же и Клеонт, одетый турком; три пажа несут полы его кафтана.

    К л е о н т. Амбусахим оки бораф, Джиурдина, селям алейкюм.
    К о в ь е л ь. (г-ну Журдену). Это вначит: «Господин Журден! Да цветет сердце ваше круглый год, будто розовый куст». Это у них так изысканно выражаются.
    Г-н Журден. Я покорнейший слуга его турецкого высочества.
    К о в ь е л ь. Каригар камбото устин мораф.
    К л е о н т. Устин йок катамалеки басум басэ алла моран.
    К о в ь е л ь. Он говорит: «Да ниспошлет вам небо силу льва и мудрость змеи».
    Г-н Журден. Его турецкое высочество оказывает мне слишком большую честь, я же, со своей стороны, желаю всяческого благополучия.
    К о в ь е л ь. Осса бинамен садок бабалли оракаф урам.
    К л е о н т. Ни бель мес.
    К о в ь е л ь. Он говорит, чтобы вы сей час же шли с ним готовиться к церемонии, а зятем отвели его к дочке на предмет заключения брачного союза.
    Г-н Журден. Это он столько выразил в трех словах?
    К о в ь е л ь. Да. Таков турецкий язык: всего несколько а сказано много. Идите же с ним скорей.

    Г-н Журден. Клеонт и три пажa уходят.

    ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

    Ковьель один.

    К о в ь е л ь. Ха-ха-ха! Потеха, право, потеха! Этакий дурачина! Выучи он свою роль заранее, все равно лучше бы не сыграл. Ха-ха-ха!

    ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

    Ковьель, Дорант

    К о в ь е л ь. Сударь! Помогите нам, пожалуйста, в одном дельце, которое мы затеяли в этом доме. Дорант, Ха-ха-ха! Это ты, Ковьель? Тебя просто не узнать. Как это ты так вырядился?
    К о в ь е л ь. Как видите. Ха-ха-ха!
    Д о р а н т. Чего ты смеешься?
    К о в ь е л ь. Уж очень забавная, сударь, история, оттого и смеюсь.
    Д о р а н т. Что же это такое?
    К о в ь е л ь. Бьюсь об заклад, сударь, что вы не догадаетесь, какую ловушку приготовили мы для господина Журденa, чтобы он согласился на брак своей дочери с моим господином.
    Д о р а н т. Я не догадываюсь, какая именно это ловушка но зато догадываюсь, что успех ей обеспечен, коль скоро за дело берешься ты.
    К о в ь е л ь. Вам, конечно, сударь, известно, на какого зверя мы охотимся.
    Д о р а н т. Расскажи мне, что вы задумали.
    К о в ь е л ь. Потрудитесь отойти в сторонку, а то вот уже сюда идут, надо пропустить. Вы увидите часть комедии, остальное я вам доскажу.

    ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

    Турецкая церемония.

    Муфтий, поющие дервиши, танцующие турки, свита муфтия.

    ПЕРВЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД

    Шестеро турок под музыку торжественно идут парами. Они несут три ковра и, протанцевав несколько фигур, поднимают ковры над головой. Поющие турки приходят под этими коврами, а затем выстраиваются по обе стороны сцены. Муфтий с дервишами замыкают шествие. Далее турки расстилают ковры и становятся на колени, муфтий и дервиши стоят посредине. Муфтий разными ужимками и гримасами, но без слов призывает Магомета, а в это время турки, составляющие его свиту, простираются ниц и поют «Алла», затем воздевают руки к небу и снова поют «Алла», и так до конца муфтиевой молитвы, после чего все они поднимаются с пола и поют «Алла экбер», а двое дервишей идут за г-ном Журденом.

    ДЕЙСТВИЕ ДЕСЯТОЕ

    Те же и г-н Журден, одетый турком, с бритой головой, без тюрбана и без сабли.

    М у ф т и й (г-ну Журдену).

    Когда ты знай,
    То отвечай.
    Когда не знай.
    Тогда молчай.

    Я муфтий здесь.
    А ты кто есь?
    Не понимай?
    Молчай, молчай!

    Двое дервишей уводят г-на Журдена.

    ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

    Муфтий, дервиши, турки, свита муфтия.

    Муфтий. Сказать мне, турки, кто он иста. Анабаптиста? Анабаптиста?
    Турки. Йок.
    Муфтий. Цвинглиста?
    Турки. Йок.
    Муфтий. Коффиста?
    Турки. Йок.
    Муфтий. Гусита и Мориста? Фрониста?
    Турки. Йок. Йок. Йок.
    Муфтий. Йок. Йок. Йок. Язычникана?
    Турки. Йок.
    Муфтий. Лютерана?
    Турки. Йок.
    Муфтий. Пуритана?
    Турки. Йок.
    Муфтий. Брамина? Моффина? Зурина?
    Турки. Йок. Йок. Йок.
    Муфтий. Йок. Йок. Йок. Магометана? Магометана?
    Турки. Эй валла! Эй валла!
    Муфтий. Как прозванье? Как прозванье?
    Турки. Джиурдина. Джиурдина.
    Муфтий.(подпрыгивая). Джиурдина. Джнурдина.
    Турки. Джнурдина. Джиурднна.
    Муфтий.
    Магомета господина!
    Я просить за Джиурдина
    Его сделать паладина,
    Дать ему алебардина
    И отправить Палестина
    На галера бригантина
    И со всеми сарацина
    Воевать христианина.
    Магомета господина
    Я просить за Джнурдина.

    Карош турка Джнурдина?
    Турки. Эй вялла! Эй валла!
    Муфтий (поет и пляшет). Ха-ла-ба, ба-ла-шу, ба- ла-ба, ба-ла-да.
    Турки. Ха-ла-ба, ба-ла-шу, ба-ла-ба, ба-ла-да.

    Муфтий и дервиши уходят.

    ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

    Турки поющие и танцующие.

    ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

    Те же, муфтий, дервиши, г-н Журден.

    ВТОРОЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД

    Впереди идет муфтий; на голове у муфтия - невероятной величины парадный тюрбан, к которому в несколько рядов прикреплены зажженные свечи; за ним двое дервишей в остроконечных шапках, на которых тоже красуются зажженные свечи, несут Коран. Двое другx дервишей вводят г-на Журдена и ставят на колени, так чтобы руки касались земли, а спина служила подставкой для Корана: муфтий кладет ему на спину Коран и снова начинает, паясничая, призывать Магомета: сдвигает брови, время от времени ударяет рукой по Корану и быстро-быстро его перелистывает, затем воздевает руки к небу и восклицает: «Гу!» Во время этой второй церемонии турки, составляющиe его свиту, то наклоняются, то выпрямляются и тоже восклицают: «Гу!Гу! Гу!»
    Г-н Журден (после того как у него со спины сняли Коран). Ух!
    Муфтий (г-ну Журдену). Твой не обманос?
    Турки. Нет, нет, нет.
    Муфтий. Не шарлатанос?
    Турки. Нет, нет, нет.
    Муфтий (туркам). Дать ему тюрбанос!
    Турки.

    Твой не обманое?
    Нет, нет, нет.
    Не шарлатанос?
    Нет, нет, нет.
    Дать ему тюрбанос!

    ТРЕТИЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД

    Танцующие турки под музыку надевают на г-на Журдена тюрбан.

    Муфтий (подавая г-ну Журдену саблю).
    Твой - дворян. Не вру ни капля.
    Вот тебе сабля.
    Турки (обнажая сабли).
    Твой - дворян. Не вру ни капля,
    Вот тебе сабля.

    ЧЕТВЕРТЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД

    Танцующие турки в такт музыке наносят г-ну Журдену удары саблями плашмя.

    Палка, палка,
    Бей - не жалка.

    Палка, пялка,
    Бей - не жалка.

    ПЯТЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД

    Танцующие турки в такт музыке бьют г-на Журдена палками.

    М у ф т и й.

    Не бояться,
    Не стыдиться,
    Если хочешь
    Посвятиться!

    Не бояться,
    Не стыдиться,
    Если хочешь
    Посвятиться!

    Муфтий в третий раз начинает призывать Магомета, Дервиши почтительно поддерживают его под руки; затем турки, и поющие и танцующие, начинают прыгать по вокруг муфтия и, наконец, удаляются вместе с ним и уводят с собой г-на Журдена.

    ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

    ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

    Г-жа Журден, г-н Журден.

    Г-жа Журден. Господи помилуй! Это еще что такое? На кого ты похож? Что это ты на себя напялил? Рядиться вздумал? Да говори же, наконец, что все это значит? Кто это тебя таким шутом гороховым вырядил?
    Г-н Журден. Вот дура! Так разговаривать с мамамуши!
    Г-жа Журден. Что такое?
    Г-н Журден. Да-да, теперь все должны быть со мною почтительны. Меня только что произвели в мамамуши.
    Г-жа Журден. Как это понять - мамамуши?
    Г-н Журден. Говорят тебе - мамамуши. Я теперь мамамуши.
    Г-жа Журден. Это еще что за зверь?
    Г-н Журден. Мамамуши - по-нашему паладин.
    Г-жа Журден. Балдин? Балда ты и есть. Вздумал на старости лет и пляс пускаться.
    Г-н Журден. Вот темнота! Это такой сан, в который меня сейчас посвятили.
    Г-жа Журден. Как так посвятили?
    Г-н Журден. Магомета господина! Я молить за Джиурдина.
    Г-жа Журден. Что это значит?
    Г-н Журден. «Джиурдина» - значит Журден.
    Г-жа Журден. Ну, Журден, а дальше?
    Г-н Журден. Его сделать паладина.
    Г-жа Журден. Как?
    Г-н Журден. И отправить в Палестина на галера бригантина.
    Г-жа Журден. Это зачем же?
    Г-н Журден. И со всеми сарацина воевать христианина.
    Г-жа Журден. Да что ты несешь?
    Г-н Журден. Палка, палка, бей - не жалка.
    Г-жа Журден. Что за тарабарщина!
    Г-н Журден. Не бояться, не стыдиться, если хочешь посвятиться.
    Г-жа Журден. Да что же это такое?
    Г-н Журден (приплясывает и поет). Ула-ла-ба, ба-ла-шу, ба-ла-ба, ба-ла-да. (Падает.)
    Г-жа Журден. Боже милосердный! Мой муж совсем с ума сошел!
    Г-н Журден (встает и направляется к выходу). Перестань, грубиянка! Относись с уважением к господину мамамуши.(Уходит.)
    Г-жа Журден. (одна). Когда же это он успел рехнуться? Скорей за ним, а то еще убежит из дому! (Увидев Доримену и Доранта.) А-а, вас здесь только не хватало! Час от часу не легче. (Уходит.)

    ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

    Дорант, Доримена.

    Д о р а н т. Да, маркиза, нас ожидает презабавное зрелище. Могу ручаться, что такого сумасброда, каков наш Журден, вы нигде не найдете. Затем наш долг - принять участие в сердечных делах Клеонта и поддержать его затею с маскарадом. Он премилый человек, ему стоит помочь.
    Д о р и м е н а. Я о нем очень высокого мнения. Он вполне достоин счастья.
    Д о р а н т. Помимо всего этого, нам не следует пропускать балет, который, собственно говоря, для нас же и устраивается. Посмотрим, насколько удачен мой замысел.
    Д о р и м е н а. Я заметила здесь грандиозные приготовления. Вот что, Дорант; больше я этого не потерплю. Да-да, я хочу положить конец вашей расточительности; чтобы вы больше на меня не тратились, я решила выйти за вас замуж не откладывая. Это единственное средство - со свадьбой все эти безумства обычно кончаются.
    Д о р а н т. Неужели вы и правда намерены принять столь отрадное для меня решение?
    Д о р и м е н а. Это только для того, чтобы вы не разорились, иначе, я убеждена, недалек тот час, когда вы останетесь без гроша.
    Д о р а н т. О, как я признателен вам за ваши заботы о моем состоянии! Оно всецело принадлежит нам, так же точно, как и мое сердце; распоряжайтесь ими по своему благоусмотрению.
    Д о р и м е н а. Я сумею распорядиться и тем и другим... Но вот и наш чудак. Вид у него обворожительный!

    ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

    Те же и г-н Ж у р д е н.

    Д о р а н т. Милостивый государь! Мы с маркизой явились поздравить вас с новым званием и разделить вашу радость по поводу предстоящего бракосочетания вашей дочери с сыном турецкого султана.
    Г-н Журден (кланяется им по-турецки). Желаю вам, ваше сиятельство, силу змеи и мудрость льва.
    Д о р и м е н а. Я имею счастье одною из первых приветствовать вас по случаю того, что вы взошли на высшую ступень славы.
    Г-н Журден. Желаю вам, сударыня, чтоб ваш розовый куст цвел круглый год. Я вам бесконечно благодарен за то, что вы пришли меня чествовать, и весьма рад, что вы снова здесь и что я могу принести вам искренние извинения за дикую выходку моей жены.
    Д о р и м е н а. Пустое! Я охотно прощаю ей этот невольный порывi Вы ей, разумеется, дороги, и нет ничего удивительного, что, обладая таким сокровищем, она испытывает некоторые опасения.

    Г-н Журден. Все права на обладание моим сердцем принадлежат вам.
    Д о р а н т. Вы видите, маркиза, что господин Журден не из тех людей, которых ослепляет благополучие: он и в счастье не забывает своих друзей.
    Д о р и м е н а. Это признак души истинно благородной.
    Д о р а н т. А где же его турецкое высочество? Мы хотели бы в качестве ваших друзей засвидетельствовать ему свое почтение.
    Г-н Журден. Вот он идет. Я уж послал за дочерью, чтоб она отдала ему руку и сердце.

    ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

    Те же и К л е о н т, одетый турком.

    Д о р а н т. (Клеонту). Ваше высочество! В качестве друзей вашего почтенного тестя мы явились засвидетельствовать вам глубочайшее наше уважение и всепокорнейше принести уверения в совершенной нашей преданности.
    Г-н Журден. Где же это толмач? Он бы вас ему представил и растолковал, что вы хотите сказать. Вот увидите, он нам непременно ответит: он прекрасно говорит по-турецки. Эй! Эй! Куда же это его унесло? (Клеонтy.) Струф, стриф, строф, страф. Этот каспатин балшой велмощ, балшой волмош, а эта каспаша - ух какой снатна тама, ух какой снатна тама! (Видя, что тот ничего не понимает.) Aга! (Указывая на Доранта.) Он французский мамамуши, она французская мамамушиня. Яснее выразиться не могу... Вот, слава Богу, и переводчик.

    ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

    Те же и переодетый Ковьель.

    Г-н Журден. Где же вы? Мы без нас как без рук. (Указывая на Клеонта.) Скажите ему, пожалуйста, что этот господин и эта дама - особы из высшего общества и что они в качестве моих друзей явились засвидетельствовать ему свое почтение и принести уверения в преданности. (Доримене и Доранту.) Послушайте, что он ответит.
    К о в ь е л ь. Алабала кросьям якши борам алабамен.
    К л е о н т. Каталеки тубал урин сотер амалушан.
    Г-н Журден.(Доранту и Доримене). Слышите?
    К о в ь е л ь. Он желает, чтобы дождь благоденствия во всякое время орошал вертоград вашего семейства.
    Г-п Журден. Я вам не зря сказал, что он говорит по-турецкн!
    Д о р а н т. Поразительно!

    ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

    Те же и Л ю с и л ь.

    Г-н Журден. Иди сюда, дочь моя, подойди поближе и дай руку этому господину - он делает тебе честь, что сватается за тебя.
    Л ю с и л ь. Что с вами, батюшка? Что вы с собой сделали? Или вы комедию играете?
    Г-н Журден. Нет-нет, это вовсе не комедия, это дело очень даже серьезное и такое для тебя почетное, что лучше не придумаешь. (Указав на Клеонта.) Вот кого я даю тебе в мужья.
    Л ю с и л ь. Мне, батюшка?
    Г-н Журден. Ну да, тебе. Скорей подай ему руку и благодари Бога за такое счастье.
    Л ю с и л ь. Я не желаю выходить замуж.
    Г-н Журден. А я, твой отец, этого желаю.
    Л ю с и л ь. Ни за что.
    Г-н Журден. Без всяких разговоров! Поживей, тебе говорят! Нy, давай же руку!
    Л ю с и л ь. Нет, батюшка, я уже вам сказала, что нет такой силы, которая принудила бы меня выйти замуж за кого-нибудь, кроме К л е о н т а. Я скорей решусь на любую крайность, чем... (Узнает Клеонта.) Конечно, вы - мой отец, я должна вам беспрекословно повиноваться, устраивайте мою судьбу как вам будет угодно.
    Г-н Журден. Ах, как я рад, что сознание долга так скоро к тебе вернулось! Хорошо иметь послушную дочь!

    ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

    Те же и г-жа Журден.

    Г-жа Журден. Это что такое? Что это еще за новости? Говорят, ты собрался выдать свою дочь за какого-то шута?
    Г-н Журден. Да замолчишь ли ты, нахалка? Надоели мне твои дикие выходки, ничем тебя не вразумишь!
    Г-жа Журден. Это тебя никакими силами не приведешь в разум, так и жди какого-нибудь нового сумасбродства. Что это ты задумал и к чему это сборище?
    Г-н Журден. Я хочу выдать нашу дочь за сына турецкого султана.
    Г-жа Журден. За сына турецкого султана?
    Г-н Журден. Да. (Указывая на Кавьеля.) Засвидетельствуй ему свое почтение вот через этого толмача.
    Г-жа Журден. Не нужно мне никакого толмача, я сама скажу ему прямо в глаза, что дочки моей ему не видать.
    Г-н Журден. Да замолчшль ли ты, наконец?
    Д о р а н т. Помилуйте, госпожа Журден, неужели вы отказываетесь от такой чести? Вы не хотите, чтобы вашим зятем был его турецкое высочество?
    Г-жа Журден. Ради Бога, сударь, не вмешивайтесь вы в чужие дела.
    Д о р и м е н а. Таким великим счастьем пренебрегать не следует.
    Г-жа Журден. И вас, сударыня, я тоже попрошу не лезть куда не спрашивают.
    Д о р а н т. Мы о вас же заботимся - единственно из дружеского к вам расположения.
    Г-жа Журден. Не нуждаюсь я в вашем дружеским расположении.
    Д о р а н т. Но ведь и ваша дочь согласна подчиниться воле родителя.
    Г-жа Журден. Моя дочь согласна выйти за турка?
    Д о р а н т. Вне всякого сомнения.
    Г-жа Журден. Она может забыть К л е о н т а?
    Д о р а н т. Чем только не поступаются ради того, чтобы именоваться знатною дамой!
    Г-жа Журден. Если она выкинула такую штуку, я ее своими руками задушу.
    Г-н Журден. Ну, поехала! Я тебе говорю, что свадьба состоится.
    Г-жа Журден. А я тебе говорю, что не состоится.
    Г-н Журден. Довольно разговоров!
    Л ю с и л ь. Матушка!
    Г-жа Журден. А, да ну тебя, скверная девчонка!
    Г-н Журден (жене). Ты что же это, бранишь ее за повиновение отцу?
    Г-жа Журден. Да. Она столько же моя дочь, сколько и твоя.
    К о в ь е л ь. (г-же Журден). Сударыня!
    Г-жа Журден. А вы-то что собираетесь мне сказать?
    К о в ь е л ь. Только одно слово.
    Г-жа Журден. Очень мне нужно ваше слово!
    К о в ь е л ь. (г-ну Журдену). Сударь! Если только ваша супруга захочет поговорить со мной наедине, то я вам ручаюсь, что она изъявит свое согласие;
    Г-жа Журден. Ни за что не соглашусь.
    К о в ь е л ь. Да вы только выслушайте меня!
    Г-жа Журден. Не вйслушаю.
    Г-н Журден (жене). Выслушай его!
    Г-жа Журден. Не желаю я его слушать.
    Г-н Журден. Он тебе растолкует...
    Г-жа Журден. Не желаю я, чтоб он мне растолковывал.
    Г-н Журден. До чего же все женщины упрямы! Что, тебя от этого убудет, что ли?
    К о в ь е л ь. Вам надо только выслушать меня, а дальше поступайте как вам заблагорассудится.
    Г-жа Журден. Ну, что у вас такое?
    К о в ь е л ь. (Г-же Журден, тихо). Битый час, сударыня, мы делаем вам знаки. Неужели вы не видите, что все это мы затеяли только дли того, чтобы подделаться под господина Журдена с его вечными причудами? Мы дурачим его этим маскарадом: ведь сын турецкого султана не кто иной, как К л е о н т.
    Г-жа Журден. (Ковьелю, тихо). Ах, вот в чем дело!
    К о в ь е л ь. (г-же Журден, тихо). А я, Ковьель, при нем переводчиком.
    Г-жа Журден (Ковьелю, тихо). Ну, коли так, то я сдаюсь.
    К о в ь е л ь. (г-же Журден, тихо). Только не подавайте виду.
    Г-жа Журден (громко). Да, все уладилось. Я согласна на брак.
    Г-н Журден. Ну вот все и образумились! (Жене.) А ты еще не хотела его выслушать! Я был уверен, чти он сумеет тебе объяснить, что значит сын турецкого султана.
    Г-жа Журден. Он мне все толком объяснил, и теперь я довольна. Надо послать за нотариусом.
    Д о р а н т. Похвальное намерение. А чтобы вы, госпожа Журден, могли быть совершенно спокойны и с нынешнего дня перестали ревновать почтенного вашего супруга, я вам объявляю, что мы с маркизой воспользуемся услугами того же самого нотариуса и заключим брачный союз.
    Г-жа Журден. Я и на это согласна.
    Г-н Журден (Доранту, тихо). Это вы для отвода глаз?
    Дорант (г-ну Журдену, тихо). Пусть себе тешится этой басней.
    Г-н Журден (тихо). Отлично, отлично! (Громко.) Пошлите за нотариусом.
    Д о р а н т. А пока он придет и составит брачные договоры, давайте посмотрим балет это послужит развлечением и для его турецкого высочества.
    Г-н Журден. Прекрасная мысль. Пойдемте занимать места.
    Г-жа Журден. А как же Николь?
    Г-н Журден. Николь я отдаю толмачу, а мою супругу - кому угодно.
    К о в ь е л ь. Благодарю вас, сударь. (В сторону.) Ну уж другого такого сумасброда на всем свете не сыщешь! Комедия заканчивается балетом.

    Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

    Жан Батист Мольер
    Мещанин во дворянстве
    Комедия в пяти действиях

    Действующие лица

    Г-н Журден , мещанин.

    Г-жа Журден , его жена.

    Люсиль , их дочь.

    Клеонт , молодой человек, влюбленный в Люсиль.

    Доримена , маркиза.

    Дорант , граф, влюбленный в Доримену

    Николь , служанка в доме г-на Журдена.

    Ковьель , слуга Клеонта.

    Учитель музыки.

    Ученик учителя музыки.

    Учитель танцев.

    Учитель фехтования.

    Учитель философии.

    Музыканты.

    Подмастерье портного.

    Два лакея.

    Три пажа.

    Действие первое

    Действие происходит в Париже, в доме Г-н Журдена

    Увертюра исполняется множеством инструментов; посреди сцены за столом ученик учителя музыки сочиняет мелодию для серенады, заказанной г-ном Журденом.

    Явление первое

    Учитель музыки, учитель танцев, два певца, певица, два скрипача, четыре танцовщика.

    Учитель музыки (певцам и музыкантам)

    Пожалуйте сюда, вот в эту залу, отдохните до его прихода.

    Учитель танцев (танцовщикам)

    И вы тоже, – станьте с этой стороны.

    Учитель музыки (ученику) .

    Ученик.

    Учитель музыки.

    Посмотрим… Очень недурно.

    Учитель танцев.

    Что-нибудь новенькое?

    Учитель музыки.

    Да, я велел ученику, пока наш чудак проснется, сочинить музыку для серенады.

    Учитель танцев.

    Можно посмотреть?

    Учитель музыки.

    Вы это услышите вместе с диалогом, как только явится хозяин. Он скоро выйдет.

    Учитель танцев.

    Теперь у нас с вами дела выше головы.

    Учитель музыки.

    Еще бы! Мы нашли именно такого человека, какой нам нужен. Господин Журден с его помешательством на дворянстве и на светском обхождении – это для нас просто клад. Если б все на него сделались похожи, то вашим танцам и моей музыке больше и желать было бы нечего.

    Учитель танцев.

    Ну, не совсем. Мне бы хотелось, для его же блага, чтоб он лучше разбирался в тех вещах, о которых мы ему толкуем.

    Учитель музыки.

    Разбирается-то он в них плохо, да зато хорошо платит, а наши искусства ни в чем сейчас так не нуждаются, как именно в этом.

    Учитель танцев.

    Признаюсь, я слегка неравнодушен к славе. Аплодисменты доставляют мне удовольствие, расточать же свое искусство глупцам, выносить свои творения на варварский суд болвана – это, на мой взгляд, для всякого артиста несносная пытка. Что ни говорите, приятно трудиться для людей, способных чувствовать тонкости того или иного искусства, умеющих ценить красоты произведений и лестными знаками одобрения вознаграждать вас за труд. Да, самая приятная награда – видеть, что творение ваше признано, что вас чествуют за него рукоплесканиями. По-моему, это наилучшее воздаяние за все наши тяготы, – похвала просвещенного человека доставляет наслаждение неизъяснимое.

    Учитель музыки.

    Я с этим согласен, я и сам люблю похвалы. В самом деле, нет ничего более лестного, чем рукоплескания, но ведь на фимиам не проживешь. Одних похвал человеку недостаточно, ему давай чего-нибудь посущественнее. Лучший способ поощрения – это вложить вам что-нибудь в руку. Откровенно говоря, познания нашего хозяина невелики, судит он обо всем вкривь и вкось и рукоплещет там, где не следует, однако ж деньги выпрямляют кривизну его суждений, его здравый смысл находится в кошельке, его похвалы отчеканены в виде монет, так что от невежественного этого мещанина нам, как видите, куда больше пользы, чем от того просвещенного вельможи, который нас сюда ввел.

    Учитель танцев.

    В ваших словах есть некоторая доля истины, но только, мне кажется, вы придаете деньгам слишком большое значение; между тем корысть есть нечто до такой степени низменное, что человеку порядочному не должно выказывать к ней особой склонности.

    Учитель музыки.

    Однако у нашего чудака вы преспокойно берете деньги.

    Учитель танцев.

    Конечно, беру, но деньги для меня не главное. Если б к его богатству да еще хоть немного хорошего вкуса – вот чего бы я желал.

    Учитель музыки.

    Я тоже, ведь мы оба по мере сил этого добиваемся. Но как бы то ни было, благодаря ему на нас стали обращать внимание в обществе, а что другие будут хвалить, то он оплатит.

    Учитель танцев.

    А вот и он.

    Явление второе

    Г-н Журден в халате и ночном колпаке, учитель музыки, учитель танцев, ученик учителя музыки, певица, два певца, скрипачи, танцовщики, два лакея.

    Г-н Журден.

    Ну, господа? Как там у вас? Покажете вы мне нынче вашу безделку?

    Учитель танцев.

    Что? Какую безделку?

    Г-н Журден.

    Ну, эту самую… Как это у вас называется? Не то пролог, не то диалог с песнями и пляской.

    Учитель танцев.

    Учитель музыки.

    Как видите, мы готовы.

    Г-н Журден.

    Я немного замешкался, но дело вот в чем: одеваюсь я теперь, как одевается знать, и мой портной прислал мне шелковые чулки, до того узкие, – право, я уж думал, что мне их так никогда и не натянуть.

    Учитель музыки.

    Мы всецело к вашим услугам.

    Г-н Журден.

    Я прошу вас обоих не уходить, пока мне не принесут мой новый костюм: я хочу, чтоб вы на меня поглядели.

    Учитель танцев.

    Как вам будет угодно.

    Г-н Журден.

    Вы увидите, что теперь я с ног до головы одет, как должно.

    Учитель музыки.

    Мы в этом нисколько не сомневаемся.

    Г-н Журден.

    Я сделал себе из индийской ткани халат.

    Учитель танцев.

    Отличный халат.

    Г-н Журден.

    Мой портной уверяет, что вся знать по утрам носит такие халаты.

    Учитель музыки.

    Он вам удивительно идет.

    Г-н Журден.

    Лакей! Эй, два моих лакея!

    Первый лакей.

    Что прикажете, сударь?

    Г-н Журден.

    Ничего не прикажу. Я только хотел проверить, как вы меня слушаетесь. Как вам нравятся их ливреи?

    Учитель танцев.

    Великолепные ливреи.

    Г-н Журден (распахивает халат; под ним у него узкие красного бархата штаны и зеленого бархата камзол) .

    А вот мой домашний костюмчик для утренних упражнений.

    Учитель музыки.

    Бездна вкуса!

    Г-н Журден.

    Первый лакей.

    Что угодно, сударь?

    Г-н Журден.

    Другой лакей!

    Второй лакей.

    Что угодно, сударь?

    Г-н Журден (снимает халат) .

    Держите. (Учителю музыки и учителю танцев.) Ну что, хорош я в этом наряде?

    Учитель танцев.

    Очень хороши. Лучше нельзя.

    Г-н Журден.

    Теперь займемся с вами.

    Учитель музыки.

    Прежде всего мне бы хотелось, чтобы вы прослушали музыку, которую вот он (указывает на ученика) написал для заказанной вами серенады. Это мой ученик, у него к таким вещам изумительные способности.

    Г-н Журден.

    Очень может быть, но все-таки не следовало поручать это ученику. Еще неизвестно, годитесь ли вы сами для такого дела, а не то, что ученик.

    Учитель музыки.

    Слово «ученик» не должно вас смущать, сударь. Подобного рода ученики смыслят в музыке не хуже великих мастеров. В самом деле, чудеснее мотива не придумаешь. Вы только послушайте.

    Г-н Журден (лакеям) .

    Дайте халат, так удобней слушать… Впрочем, постойте, пожалуй лучше без халата. Нет, подайте халат, так будет лучше.

    Певица.


    Ирида, я томлюсь, меня страданье губит,
    Меня ваш строгий взгляд пронзил, как острый меч.
    Когда вы мучите того, кто вас так любит,
    Сколь вы страшны тому, кто гнев ваш смел навлечь!

    Г-н Журден.

    По-моему, это довольно заунывная песня, от нее ко сну клонит. Я бы вас попросил сделать ее чуть-чуть веселее.

    Учитель музыки.

    Мотив должен соответствовать словам, сударь.

    Г-н Журден.

    Меня недавно обучили премилой песенке. Погодите… сейчас-сейчас… Как же это она начинается?

    Учитель танцев.

    Право, не знаю.

    Г-н Журден.

    Там еще про овечку говорится.

    Учитель танцев.

    Про овечку?

    Г-н Журден.

    Да, да. Ах, вот!

    (Поет.)


    Жанетту я считал
    И доброй и прекрасной,
    Жанетту я считал овечкою, но, ах!
    Она коварна и опасна,
    Как львица в девственных лесах!

    Правда, славная песенка?

    Учитель музыки.

    Еще бы не славная!

    Учитель танцев.

    И вы хорошо ее поете.

    Г-н Журден.

    А ведь я музыке не учился.

    Учитель музыки.

    Вам бы хорошо, сударь, поучиться не только танцам, но и музыке. Эти два рода искусства связаны между собой неразрывно.

    Учитель танцев.

    Они развивают в человеке чувство изящного.

    Г-н Журден.

    А что, знатные господа тоже учатся музыке?

    Учитель музыки.

    Конечно, сударь.

    Г-н Журден.

    Ну, так и я стану учиться. Вот только не знаю когда: ведь, кроме учителя фехтования, я еще нанял учителя философии, – он должен нынче утром начать со мной заниматься.

    Учитель музыки.

    Философия – материя важная, но музыка, сударь, музыка…

    Учитель танцев.

    Музыка и танцы… Музыка и танцы – это все, что нужно человеку.

    Учитель музыки.

    Нет ничего более полезного для государства, чем музыка.

    Учитель танцев.

    Нет ничего более необходимого человеку, чем танцы.

    Учитель музыки.

    Без музыки государство не может существовать.

    Учитель танцев.

    Без танцев человек ничего не умел бы делать.

    Учитель музыки.

    Все распри, все войны на земле происходят единственно от незнания музыки.

    Учитель танцев.

    Все людские невзгоды, все злоключения, коими полна история, оплошности государственных деятелей, ошибки великих полководцев, – все это проистекает единственно от неумения танцевать.

    Г-н Журден.

    Учитель музыки.

    Война возникает из-за несогласия между людьми, не правда ли?

    Г-н Журден.

    Учитель музыки.

    А если бы все учились музыке, разве это не настроило бы людей на мирный лад и не способствовало бы воцарению на земле всеобщего мира?

    Г-н Журден.

    И то правда.

    Учитель танцев.

    Когда человек поступает не так, как должно, будь то просто отец семейства, или же государственный деятель, или же военачальник, про него обыкновенно говорят, что он сделал неверный шаг, не правда ли?

    Г-н Журден.

    Да, так говорят.

    Учитель танцев.

    А чем еще может быть вызван неверный шаг, как не неумением танцевать?

    Г-н Журден.

    Да, с этим я тоже согласен. Вы оба правы.

    Учитель танцев.

    Все это мы говорим для того, чтобы вы себе уяснили преимущества и пользу танцев и музыки.

    Г-н Журден.

    Теперь я понимаю.

    Учитель музыки.

    Угодно вам ознакомиться с нашими сочинениями?

    Г-н Журден.

    Учитель музыки.

    Как я вам уже говорил, это давнишняя моя попытка выразить все страсти, какие только способна передать музыка.

    Г-н Журден.

    Прекрасно.

    Учитель музыки (певцам) .

    Пожалуйте сюда.

    (Г-ну Журдену.) Вы должны вообразить, что они одеты пастушками.

    Г-н Журден.

    И что это всегда пастушки?! Вечно одно и то же.

    Учитель танцев.

    Когда говорят под музыку, то для большего правдоподобия приходится обращаться к пасторали. Пастухам испокон веку приписывали любовь к пению; с другой стороны, было бы весьма ненатурально, если бы принцы или мещане стали выражать свои чувства в пении.

    Г-н Журден.

    Ладно, ладно. Посмотрим.

    Музыкальный диалог

    Певица и два певца.

    Певица.


    Сердца в любовном упоенье
    Всегда встречают тысячи помех.
    Любовь приносит нам и счастье и томленье.
    Недаром есть такое мненье,
    Что нам милей всего – не знать любви утех.

    Первый певец.


    Нет, нам всего милей та радость без конца,
    Которая сердца
    Любовников сливает.
    Блаженству на земле без страсти не бывать.
    Любовью кто пренебрегает,
    Тому и счастья не знавать.

    Второй певец.

    Первый певец.


    О, сердца дрожь!

    Певица.


    О, страсть во взорах!

    Второй певец.


    Сплошная ложь!

    Первый певец.


    Тот миг мне дорог!

    Певица.


    Они полны утех!

    Второй певец.


    Я презираю всех!

    Первый певец.


    О, не сердись, забудь свой гнев безмерный!

    Певица.


    Мы приведем тебя сейчас
    К пастушке любящей и верной.

    Второй певец.


    Увы! Достойных нет средь вас!

    Певица.


    Я иду на испытанье, -
    Вот тебе моя любовь.

    Второй певец.


    Кто поручится заранее,
    Что не быть обману вновь?

    Певица.


    Тот, кто верен, пусть докажет
    Свой сердечный нежный пыл.

    Второй певец.


    Небо пусть того накажет,
    Кто постыдно изменил.

    Все трое вместе


    Над нами пламенея,
    Любви горит венец.
    Слиянье двух сердец,-
    Что может быть милее?

    Г-н Журден.

    И это все?

    Учитель музыки.

    Г-н Журден.

    По-моему, ловко закручено. Кое-где попадаются очень занятные словечки.

    Учитель танцев.

    А теперь моя очередь: я вам предложу небольшой образчик самых изящных телодвижений и самых изящных поз, из каких только может состоять танец.

    Г-н Журден.

    Опять пастухи?

    Учитель танцев.

    Это уж как вам будет угодно.

    (Танцовщикам.) Начинайте.

    Балет.

    Четыре танцовщика по указаниям учителя танцев делают различные движения и исполняют всевозможные па.

    Действие второе

    Явление первое

    Г-н Журден, учитель музыки, учитель танцев.

    Г-н Журден.

    Очень даже здорово: танцоры откалывают лихо.

    Учитель танцев.

    А когда танец идет под музыку, то впечатление еще сильнее. Мы сочинили для вас балет; вы увидите, сколь это очаровательно.

    Г-н Журден.

    Он понадобится мне сегодня же: особа, в честь которой я все это устраиваю, должна пожаловать ко мне на обед.

    Учитель танцев.

    Все готово.

    Учитель музыки.

    Одного, сударь, недостает: такой особе, как вы, со всем вашим великолепием, с вашей склонностью к изящным искусствам, непременно нужно давать у себя концерты по средам или же по четвергам.

    Г-н Журден.

    А у знатных господ бывают концерты?

    Учитель музыки.

    Разумеется, сударь.

    Г-н Журден.

    Тогда и я начну давать. И хорошо это получится?

    Учитель музыки.

    Г-н Журден.

    Хорошо бы еще морскую трубу. Я ее очень люблю, она приятна для слуха.

    Учитель музыки.

    Предоставьте все нам.

    Г-н Журден.

    Смотрите не забудьте прислать певцов, чтоб было кому петь во время обеда.

    Учитель музыки.

    У вас ни в чем недостатка не будет.

    Г-н Журден.

    Главное, чтоб хорош был балет.

    Учитель музыки.

    Останетесь довольны, особенно некоторыми менуэтами.

    Г-н Журден.

    А, менуэт – это мой любимый танец! Поглядите, как я его танцую. Ну-ка, господин учитель!

    Учитель танцев.

    Извольте, сударь, надеть шляпу.

    Г-н Журден берет шляпу своего лакея и надевает ее поверх ночного колпака. Учитель танцев берет г-на Журдена за руку и, напевая менуэт, танцует вместе с ним.


    Ла-ла-ла, ла-ла-ла,
    ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла,
    ла-ла-ла, ла-ла-ла,
    ла-ла-ла, ла-ла-ла,
    ла-ла-ла, ла-ла.
    Пожалуйста, в такт.
    Ла-ла-ла, ла-ла.
    Колени не гнуть.
    Ла-ла-ла.
    Плечами не дергать.
    Ла-ла, ла-ла-ла-ла, ла-ла, ла-ла.
    Не растопыривать рук.
    Ла-ла-ла, ла-ла.
    Голову выше.
    Носки держать врозь.
    Ла-ла-ла.
    Корпус прямей.

    Г-н Журден.

    Учитель танцев.

    Лучше нельзя.

    Г-н Журден.

    Кстати, научите меня кланяться маркизе, мне это скоро понадобится.

    Учитель танцев.

    Кланяться маркизе?

    Г-н Журден.

    Да. Ее зовут Дорименой.

    Учитель танцев.

    Позвольте вашу руку.

    Г-н Журден.

    Не нужно. Вы только покажите, а я запомню.

    Учитель танцев.

    Если вы желаете, чтоб это был поклон весьма почтительный, то прежде отступите назад и поклонитесь один раз, затем подойдите к ней с тремя поклонами и в конце концов склонитесь к ее ногам.

    Г-н Журден.

    А ну, покажите.

    Учитель танцев показывает.

    Явление второе

    Г-н Журден, учитель музыки, учитель танцев, лакей.

    Лакей. Сударь, учитель фехтования пришел.

    Г-н Журден.

    Скажи, пусть войдет и начинает урок.

    (Учителю музыки и учителю танцев.)

    А вы поглядите, как это у меня выходит.

    Явление третье

    Г-н Журден, учитель фехтования, учитель музыки, учитель танцев и лакей с двумя рапирами.

    Учитель фехтования (берет у лакея две рапиры и одну из них подает г-ну Журдену) .

    Прошу вас, сударь: поклон. Корпус прямо. Легкий упор на левое бедро. Не надо так расставлять ноги. Обе ступни на одной линии. Кисть руки на уровне бедра. Конец рапиры прямо против плеча. Не надо так вытягивать руку. Кисть левой руки на высоте глаза. Левое плечо назад. Голову прямо. Взгляд уверенный. Выпад. Корпус неподвижен. Парируйте квартой и отходите с тем же парадом. Раз, два. В позицию. Уверенно начинайте снова. Шаг назад. Когда делаете выпад, нужно, чтобы рапира выносилась вперед, а тело, сколько можно, было защищено от удара. Раз, два. Прошу вас: парируйте терсом и отходите с тем же парадом. Выпад. Корпус неподвижен. Выпад. Становитесь в позицию. Раз, два. Начинайте сызнова. Шаг назад. Защищайтесь, сударь, защищайтесь! (С криком: «Защищайтесь!» несколько раз колет г-на Журдена.)

    Г-н Журден.

    Учитель музыки.

    Вы делаете чудеса.

    Учитель фехтования .

    Как я вам уже говорил: весь секрет фехтования заключается в том, чтобы, во-первых, наносить противнику удары, а во-вторых, чтобы самому таковых не получать, и вы никогда их не получите, если, как я это вам прошлый раз доказал путем наглядного примера, научитесь отводить шпагу противника от своего тела, а для этого нужно только легкое движение кисти руки – к себе или от себя.

    Г-н Журден.

    Стало быть, эдаким манером каждый человек, даже и не из храбрых, может наверняка убить другого, а сам останется цел?

    Учитель фехтования.

    Конечно. Разве я вам это не доказал наглядно?

    Г-н Журден.

    Доказали.

    Учитель фехтования.

    Отсюда ясно, какое высокое положение мы, учителя фехтования, должны занимать в государстве и насколько наука фехтования выше всех прочих бесполезных наук, как, например, танцы, музыка и…

    Учитель танцев.

    Но-но, господин фехтмейстер! Отзывайтесь о танцах почтительно.

    Учитель музыки.

    Будьте любезны, научитесь уважать достоинства музыки.

    Учитель фехтования.

    Да вы просто забавники! Как можно ставить ваши науки на одну доску с моей?

    Учитель музыки.

    Подумаешь, важная птица!

    Учитель танцев.

    Напялил нагрудник, чучело!

    Учитель фехтования.

    Берегитесь, плясунишка, вы у меня запляшете не как-нибудь, а вы, музыкантишка, запоете ангельским голоском.

    Учитель танцев.

    А я, господин драчунишка, научу вас, как нужно драться.

    Г-н Журден (учителю танцев) .

    Да вы спятили! Затевать ссору с человеком, который все терсы и кварты знает как свои пять пальцев и может убить противника путем наглядного примера?

    Учитель танцев.

    Плевать я хотел на его наглядный пример и на все его терсы и кварты.

    Г-н Журден (учителю танцев) .

    Полно, говорят вам!

    Учитель фехтования (учителю танцев) .

    Ах, вы вот как, нахальная пигалица!

    Г-н Журден.

    Успокойтесь, любезный фехтмейстер!

    Учитель танцев (учителю фехтования) .

    Ах, вот вы как, лошадь ломовая!

    Г-н Журден.

    Успокойтесь, любезный танцмейстер!

    Учитель фехтования.

    Мне только до вас добраться…

    Г-н Журден (учителю фехтования) .

    Учитель танцев.

    Мне только до вас дотянуться…

    Г-н Журден (учителю танцев) .

    Будет вам!

    Учитель фехтования.

    Я уж вас отколошмачу!

    Г-н Журден (учителю фехтования) .

    Ради бога!

    Учитель танцев.

    Я вас так вздую…

    Г-н Журден (учителю танцев) .

    Учитель музыки.

    Нет уж, позвольте, мы его выучим хорошему тону.

    Г-н Журден (учителю музыки) .

    Боже мой! Да перестаньте!

    Явление четвертое

    Учитель философии, г-н Журден, учитель музыки, учитель танцев, учитель фехтования, лакей.

    Г-н Журден.

    А, господин философ! Вы как раз вовремя подоспели с вашей философией. Помирите как-нибудь этих господ.

    Учитель философии.

    В чем дело? Что случилось, господа?

    Г-н Журден.

    Повздорили из-за того, чье ремесло лучше, переругались и чуть было не подрались.

    Учитель философии.

    Полноте, господа! Как можно доводить себя до такой крайности? Разве вы не читали ученого трактата Сенеки о гневе? Что может быть более низкого и более постыдного, чем эта страсть, которая превращает человека в дикого зверя? Все движения нашего сердца должны быть подчинены разуму, не так ли?

    Учитель танцев.

    Помилуйте, сударь! Я преподаю танцы, мой товарищ занимается музыкой, а он с презрением отозвался о наших занятиях и оскорбил нас обоих!

    Учитель философии.

    Мудрец стоит выше любых оскорблений. Лучший ответ на издевательства – это сдержанность и терпение.

    Учитель фехтования.

    Они имеют наглость сравнивать свое ремесло с моим!

    Учитель философии.

    Это ли повод для волнения? Из-за суетной славы и из-за положения в обществе люди не должны вступать между собою в соперничество: чем мы резко отличаемся друг от друга, так это мудростью и добродетелью.

    Учитель танцев.

    Я утверждаю, что танцы – это наука, заслуживающая всяческого преклонения.

    Учитель музыки.

    А я стою на том, что музыку чтили во все века.

    Учитель фехтования.

    А я им доказываю, что наука владеть оружием – это самая прекрасная и самая полезная из всех наук.

    Учитель философии.

    Позвольте, а что же тогда философия? Вы все трое – изрядные нахалы, как я погляжу: смеете говорить в моем присутствии такие дерзости и без зазрения совести называете науками занятия, которые не достойны чести именоваться даже искусствами и которые могут быть приравнены лишь к жалким ремеслам уличных бортов, певцов и плясунов!

    Учитель фехтования.

    Молчать, собачий философ!

    Учитель музыки.

    Молчать, педант тупоголовый!

    Учитель танцев.

    Молчать, ученый сухарь!

    Учитель философии.

    Ах вы, твари эдакие…

    (Бросается на них, они осыпают его ударами.)

    Г-н Журден.

    Господин философ!

    Учитель философии.

    Мерзавцы, подлецы, нахалы!

    Г-н Журден.

    Господин философ!

    Учитель фехтования.

    Гадина! Скотина!

    Г-н Журден.

    Учитель философии.

    Г-н Журден.

    Господин философ!

    Учитель танцев.

    Ослиная голова!

    Г-н Журден.

    Учитель философии.

    Г-н Журден.

    Господин философ!

    Учитель музыки.

    Убирайся к черту, нахал!

    Г-н Журден.

    Учитель философии.

    Жулики, прощелыги, продувные бестии, проходимцы!

    Г-н Журден.

    Господин философ! Господа! Господин философ! Господа! Господин философ!

    Все учителя уходят, продолжая драться.