Фото Ирины Полярной
	Алла Шендерова. . "Идиот" в Театре наций (Коммерсант, 24.12.2015 ). Ирина Алпатова. . В Театре наций вышел спектакль «Идиот» - хрестоматийный роман Достоевского поставлен в жанре черной клоунады (Театр., 25.12.2015 ). Татьяна Власова. . «Идиот» в Театре наций (Театрал, 26.12.2015 ). Вера Бирон. . «Идиот». Ф. Достоевский. Театр Наций. Режиссер Максим Диденко, сценограф Павел Семченко (ПТЖ, 26.12.2015 ). Елена Губайдуллина. . В Театре Наций поставили клоунаду по мотивам романа Достоевского (Труд, 22.12.2015 ). Елена Дьякова. . Ингеборга Дапкунайте сыграла князя Мышкина (Новая газета, 13.01.2016 ). Антон Хитров. . "Идиот" Максима Диденко в Театре наций (Colta.Ru, 15.01.2016 ).

Идиот. Театр Наций. Пресса о спектакле

Коммерсант , 24 декабря 2015 года

Вышел Мышкин из тумана

"Идиот" в Театре наций

Театр наций показал премьеру по мотивам романа Достоевского. Жанр постановки ее автор Максим Диденко назвал клоунадой-нуаром. За князем Мышкиным в исполнении Ингеборги Дапкунайте с удовольствием наблюдала АЛЛА ШЕНДЕРОВА.

Собственно, юмор заключен уже в самом имени - Лев Николаевич Мышкин. С огромной душой и слабой нервной системой, тончайший умница, в финале превращающийся в полного идиота. Достоевскому вообще очень свойствен этот злой, гротесковый юмор, заставляющий Ставрогина таскать за нос помещика Гаганова, а капитана Лебядкина - писать стихи в духе будущих обэриутов.

Словом, логично, что Максим Диденко, режиссер, воспитанный в театре АХЕ, на счету которого - "Конармия", сделанная с курсом Дмитрия Брусникина, "Хармс. Мыр" в "Гоголь-центре" и еще несколько спектаклей, сильных прежде всего визуально, превратил "Идиота" в серию почти цирковых этюдов, довольно точно передающих суть многостраничного романа. Как и в романе, Мышкин (фитюлька в клоунском котелке, черном костюме и белых кроссовках) приезжает в Россию на поезде из Швейцарии. Из такой Швейцарии, которая могла быть в сознании обостренно воспринимающего действительность князя: острые серые горы, подступающие к белым рельсам, красные то ли молнии, то ли облака. Заслуженный ахеец Павел Семченко, оформивший этот спектакль, дополняет стилизованный под авангард 1920-х видеомэппинг легкой конструкцией, превращающейся то в вагон поезда, то в стену дома с окошками и дверью, прорезанными в форме крышки гроба. Иконы и ангелы, проецируемые на окошки, норовят превратиться в черепа, а рыжий клоун Рогожин (Александр Якин) - с черной бородой, красными глазами, в красной жилетке на голое тело и красных митенках - напоминает пушкинского Вожатого из "Капитанской дочки" (есть у него и вывернутый мехом наружу "пугачевский" тулуп, который, впрочем, чаще носит Настасья). А еще он напоминает мсье Пьера, палача-оборотня из набоковского "Приглашения на казнь". Глядя на него, думаешь, что, собственно, это и есть главное занятие четырех главных героев романа - приглашать друг друга на казнь. Череда их взаимных экзекуций и занимает режиссера - только четверо и появляются на сцене, причем травестия доводится до конца: Настасью Филипповну играет высокий красавец Роман Шаляпин (ему достается и пара мужских персонажей, мелькающих в отдельных эпизодах), а Аглаю Епанчину - Артем Тульчинский (в очередь с Павлом Чинаревым).

Вот, например, Мышкин рассказывает о том, как наблюдал во Франции смертную казнь: приговоренный, завернутый в лохматую шубу, сбрасывает ее и оказывается знойной полуголой брюнеткой Настасьей. Она же тащит через сцену тяжеленные доски - их подхватывает Мышкин, и в его руках они тотчас превращаются в крест, в другой сцене Рогожин принимается бить Ипполита, но под шубой опять Настасья Филипповна.

Детские замашки (герои то и дело скачут на деревянных лошадках), клоунский грим и пластика только усиливает сходство происходящего с комиксом, вернее - с жутковатым лубком. Слов мало, их, наверное, могло не быть вообще - монолог "Что есть русский либерализм...", который здесь произносит Ганя Иволгин (у Достоевского - князь Радомский, навещающий в финале идиота-Мышкина),- смешит публику своей актуальностью, но в спектакле необязателен. Зато прекрасна песня монроподобной и мужеподобной Аглаи "Жил на свете рыцарь бедный...", спетая на звездно-полосатой эстраде. Прекрасен и сам Мышкин - смущенная улыбка и отчаянная отвага, с которой существует Ингеборга Дапкунайте, очень подходит ее персонажу. Мышкин говорит тонким голосом, иногда переходит на клоунский писк, но есть в этом кузнечике какая-то несгибаемость, позволяющая ему поймать прыгающую из окна корпулентную Аглаю, да еще по-мальчишески жадно заглянуть под ее задравшийся подол. Он и не согнется, этот Мышкин,- он сломается, как ломаются веселые заводные игрушки: раз - и не починишь. В последней сцене проекция черта толкнет под руку Рогожина, он оторвет от стены доски, увидит за ними окно купе, а за ним - Настасью и Мышкина с венчальными свечами. И утащит Настасью, и убьет. И потом обложит тело цветами, а Мышкин так и будет смотреть на нее немигающим взглядом нарисованных клоунских глаз. И какое-то странное существо вроде единорога с синей мордой будет сужать вокруг них круги. Скажете, не было у Достоевского единорога? Ну не было. Зато было замечание в письме к другу Майкову: "Совершенно другие я понятия имею о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики. Мой идеализм - реальнее ихнего".

Театр ., 25 декабря 2015 года

Ирина Алпатова

Жил на свете клоун бедный

В Театре наций вышел спектакль «Идиот» - хрестоматийный роман Достоевского поставлен в жанре черной клоунады.

Максим Диденко - одна из самых заметных персон прошлого сезона: его «Конармия» у в мастерской Брусникина, «Хармс. Мыр» в «Гоголь-Центре», «Земля» на Новой сцене Александринки стали событиями. «Земля» и вовсе попала в номинанты «Золотой маски» в номинации «Эксперимент». Накануне Нового года Диденко «выстрелил» в Театре наций спектаклем «Идиот» - по мотивам хрестоматийного романа Достоевского, представленного в жанре «клоунада нуар».

Тут самое время ревнителям «правильных» классических прочтений схватиться одной рукой за сердце, другой за голову. Достоевский? Князь Мышкин? Страдающая Настасья Филипповна, подарившая «надрывы» десяткам лучших актрис? Какая клоунада, о чем вы?! Да нормальная, скажу я вам. Пропускающая в романе много букв, но не забывающая о его сути. Кстати, необычные жанры в постановке произведений Достоевского уже случались. Достаточно вспомнить независимый проект Македония Киселева «Любови Скотопригоньевска» в Петербурге, «Сны Родиона Романовича» Павла Сафонова в «Театральном товариществе 814» или очень хороший спектакль «НФБ» Искандэра Сакаева в Новгородской драме. Так что Максим Диденко не первопроходец, но человек, нашедший на этой дороге и свою тропу - не уводящую в дебри надуманных концепций, но идущую параллельно с романом Федора Михайловича.

Думаю, режиссер и хореограф собственного спектакля Максим Диденко «Идиота» не просто пролистал, но перечитал неоднократно - и именно потому отважился на некий диалог с известным произведением. Тут, наверно, можно спорить, но без подобного приема настоящего современного спектакля быть не может. Зрителям, кстати, тоже настоятельно рекомендуется освежить в памяти роман - чтобы стала понятна игра режиссера. В программке, впрочем, есть весьма остроумное либретто, но вот смотреть спектакль, хорошо зная роман, ей-богу, интереснее.

Максим Диденко не замахивался на всю полноту содержания романа, его многонаселенность и обилие событий. Он оставил на сцене всего лишь четырех персонажей и, соответственно, актерский квартет, поэкспериментировав при этом с гендерностью. Князя Мышкина играет Ингеборга Дапкунайте, Рогожина - Александр Якин, Настасью Филипповну - Роман Шаляпин, Аглаю - Павел Чинарев. Отдельные персонажи, вроде Лебедева или Гани Иволгина, все-таки яркими бликами вспыхивают в спектакле, но тут же и скрываются, быстро и точно взяв свою «ноту».

Кстати, о «нотах». «Идиот» Максима Диденко не только виртуозно сыгран и протанцован, но временами и пропет, в самых разных жанрах: от джаза до рэпа, от романса до эстрадного выхода, и все это благодаря композитору Ивану Кушниру. Есть и отдельные монологи, из романа же взятые, прочитанные весьма серьезно: о смертной казни вдруг заговорит словно вырвавшийся на минуту из своего «неземного» существования Мышкин, о «русском либерализме» саркастично расскажет Павел Чинарев, на мгновение вызвав к жизни эпизодического персонажа Радомского. Но текста как такового здесь немного. В этом синтетическом спектакле все решает пластика, звук, свет (художник по свету и сценограф Павел Семченко), видеоинсталляции Ильи Старилова, передающие и стремительное развитие событий, и задающие нужные в этот момент интонации, и эмоциональные состояния как актеров, так и зрителей.

Клоунада, несерьезный жанр, в этом спектакле избавляет артистов от многих действительно серьезных проблем: надоевших до зубовного скрежета «надрывов», завываний, закатывания глаз и воздевания рук - всего, что «принято», когда играешь Достоевского. При этом никто не сбрасывает прошлое с корабля современности. В разное время по Достоевскому были поставлены действительно великие спектакли, вошедшие в историю. Но если отвлечься от «каменных ГОСТов» и еще раз внимательно перечесть романы Достоевского, то без труда в них можно найти и парадокс, и сарказм, и очень много комизма, который высекается из несоответствия слов и поступков, разговоров и ситуаций, искренности и надуманности, настоящей любви и надрывного мазохизма. А уж сколько актерских штампов породило неискоренимое желание играть все это с неизбывным серьезом и потоками слез! Диденко и его актеры, не отрекаясь от идей и мыслей Достоевского, эти штампы умело и смешно пародируют, доводя до гротеска и клоунады. Так Настасья Филипповна в исполнении Романа Шаляпина становится здоровенного роста томной дивой, с лицом, «занавешенным» черными прядями волос, в медвежьей шубе, наброшенной Рогожиным на полуголое тело (художник по костюмам Анис Кронидова). А сам Рогожин - Якин рядом с ней такой маленький, юркий, темпераментный, готовый тут же «разорвать» свою грудь и достать оттуда сердце, чтобы отдать любимой, или от избытка чувств сплясать лезгинку. По-клубному «светская» и тоже довольно мощная Аглая - Чинарев куда сильнее и решительнее прочих: и пистолет в ее руке смотрится совсем не странно. И только князь Мышкин у Ингеборги Дапкунайте похож на грустного белого клоуна, что-то в нем есть чаплиновское. И на все происходящие события мы во многом смотрим его глазами, в которых то и дело застывают недоумение, удивление, страх. Ох, как трудно этому болезненному «чужестранцу», почти инопланетянину понять и принять российскую «страну чудес». Как хочется помочь тем, над кем смеются - как в случае с Рогожиным, застрявшим в дверном проеме: все весело пинают его, а Мышкин тихонечко откроет дверь…

Сценограф Павел Семченко выстраивает на подмостках плоский вращающийся «дом» с проемами для дверей и окон, похожими на крышки гробов. На это дом проецируются движущиеся картинки: то швейцарские гротесковые сосны, то железная дорога, то «ужастики» - портреты предков Рогожина, подмигивающих мертвыми глазами.

И цветовая гамма достаточно строга: белый, серый, черный, красный. Причем даже цвета умело аккомпанируют течению событий, несущихся со скоростью не прежнего курьерского поезда, но современного «Сапсана». Под рассказ о гильотине словно кровью зальется сверху вниз белая стена. А вот огонь, куда брошены рогожинские «сто тыщ»: языки пламени медленно ползут вверх. В тройке игрушечных лошадок, на которых скачут персонажи, одна красная - для самого нетерпеливого, остальные поспокойнее, серые.

И вновь о пользе внимательного чтения, которое не позволит говорить о «кощунстве». Помните фразы из романа о пристальных и недобрых взглядах, которые тут и там преследовали Мышкина. Здесь эти глаза визуализируются, маской закрывают лица актеров-персонажей, от которых испуганно шарахается маленький князь. И вдруг Настасья Филипповна из двух досок сложит огромный крест и пройдет с ним, согнувшись, по дому Рогожина. Помните, что за картина висела у него в доме рядом с портретами предков? «Мертвый Христос» Ганса Гольбейна Младшего - вот таким странным образом трансформировавшийся в бредовых видениях Мышкина.

О другой, странной природе князя здесь ни на минуту не забывают. Этот «Идиот» полон не только клоунских гротесковых приемов - в нем сны, видения, бред, обрывки воспоминаний соединились в одно целое. И единороги с прочими чудесными зверями запросто могут бродить рядом с людьми. Здесь все немножечко «пришельцы» - из Достоевского и современных фантазий. Эпилептический припадок Мышкина - Дапкунайте выглядит как безостановочный бег на месте. И он сам - на руках у мощной Настасьи Филипповны - не забывает своей слабой ручонкой погладить ее, неприкаянную и нелепую, по голове.

У Диденко в коротком полуторачасовом спектакле не потерялось главное: смеясь, демонстрируя «цыганочку с выходом», исполняя жестокие романсы, эти герои не перестают любить и ненавидеть друг друга, бережно сохраняя эту взрывоопасную достоевскую смесь. Не отрицая автора, просто читая его по-другому. Спектакль Диденко, конечно, вряд ли смогут принять все без исключения. Но то, что это интригующе, темпераментно, виртуозно и эмоционально сомнению не подлежит.

Театрал , 26 декабря 2015 года

Татьяна Власова

Белый клоун Ингеборги Дапкунайте

«Идиот» в Театре наций

«Идиот» в жанре «клоунада нуар», Ингеборга Дапкунайте в роли князя Мышкина, Максим Диденко в статусе одного из главных ньюсмейкеров прошлого сезона – все три козыря Театра наций сыграли, так что премьера оправдала, а местами даже превзошла ожидания. Всего-то полтора часа и четыре актера потребовались, чтобы доказать, что в кривозеркалье Достоевского все преувеличено, доведено до крайности – отсюда ощущение безумия. Оно есть всегда. Ну, а в переводе на язык физического, или движенческого, театра, на эксцентричные клоунские приемы эффект удваивается.

Пересечение физического театра с клоунадой и суперматические декорации уже были в спектакле Максима Диденко «Шинель. Балет». И безответного Башмачкина, которому чиновники по очереди плевали в лицо, играла женщина. Слабость, «малость», неспособность противостоять агрессивному миру становилась физическим, неотменимым свойством. Князь Мышкин – еще один пример непротивления, и женская, «фарфоровая» хрупкость ему очень к лицу. Миниатюрная Ингеборга Дапкунайте в окружении бруталов – Рогожина и Натальи Филипповны с Аглаей, которых, как в шекспировском театре, играют мужчины – становится еще более компактной, способной уместиться едва ли не в спичечном коробке. Кантуют ее влегкую – поднимают, переворачивают, переставляют – а она просто застывает. И на лице – недоумение, удивление, немой вопрос: «зачем?» «Пришелец» из Европы видит российскую явь как сон, или бред, где все несвободны от страхов, запрограммированы на несчастье, и всех надо пожалеть. Мышкин – существо абсолютно безобидное, наивное и непосредственное, как ребенок. Широко распахнутый взгляд, котелок Чаплина с короткими штанами «маленького бродяги» – и готов образ клоуна, которому положено в каждой сценке терять, теряться или погибать. «Клоун – это всегда трагедия», – говорит Максим Диденко и запускает князя Мышкина в страшную сказку.

Видеомэппинг, или, проще говоря, мультфильм, сделанный Павлом Семченко в духе супрематизма, – это мир, собранный из «сколов» и острых углов. Остроконечный, зимний и мрачный, как преисподняя. Пространство, зацикленное на себе самом, вращающее всех, как карусель с деревянными лошадками (герои «Идиота» мчатся на них верхом навстречу смерти). Здесь и двери-окна в форме гробов, и воронье кружит калейдоскопом. Сумечерная зона, где самое место Рогожину – низкорослому, коренастому упырю, в родословной которого, кажется, нашелся бы и Соловей-разбойник. С портретов его крепкой купеческой семьи смотрят черепа дельцов с оскалом, а со стен дома-склепа – налитые кровью глаза, которые работают как камеры видеонаблюдения. При первой же встрече Рогожин впивается в шею князя Мышкина – и намертво: никак не может себя оторвать. Выделывает серию бросков-переворотов, чтобы отделаться от собственной жертвы, а та покорно ждет, когда же «кровосос» соскочит. Красные «фонари» вокруг глаз выдают его одержимость, а черная борода и тулуп мехом наружу – сходство с Пугачевым, за которым, как известно, водилось природно-звериное чутье. В гримасах Рогожина-клоуна – много звериного, исконно-мужицкого. Но по темпераменту это все-таки горец (от «люблю» до «зарежу» – один шаг). «Деньги будут! Деньги будут!», – бухает он речитативом. – «Святотатство! Святотатство!», – читает уже в другой сцене. И все это композитор Иван Кушнир, постоянный соавтор Маскима Диденко, иронично определяет как «интеллектуальный хип-хоп».

Музыки – с инфернальным фоном и пародийными «нотками» в сольных номерах – здесь больше, чем слов. Понять, что происходит, хотя бы без общего представления о сюжете, почти невозможно. Перечитав роман девять раз, режиссер это учел – и составил для зрителей либретто. Но это тоже игра. Просто как тарфарет наложить сюжетную схему не получится: между описанием и визуальным решением сцен есть зазор, смотря через который, собственно, и замечаешь, как же ловко и остроумно Максим Диденко срывает штампы с героев Достоевского.

Настасье Филипповне достается «дикая», лохматая шуба с рогожинского плеча, лаковые туфли 42-го размера и рельефное мужское тело – рослый Роман Шаляпин демонстрирует его открыто, а лицо прячет под длинными, черными прядями парика. Эта травести-роль возникла как «спонтанный, хулиганский жест», но неожиданно сблизила роковой образ с «самой безобразной красавицей» Росси де Пальма – актриса с неформатной внешностью в эстетике кубизма известна как талисман провокатора Альмадовра и мастера эпатажа Жана-Поля Готье. «Несчастная» Настасья Филипповна, как и дива-испанка, вписывается в «лигу сильных женщин». Запросто берет на руки князя Мышкина, но с трудом, покрываясь потом с головы до ног, несет пару досок – свой крест, страдание, которое обычно превозносится, наделяется высшим смыслом, а здесь преувеличивается как склонность к мазохизму, тяга самому же себе навредить. Рогожин «непосильную ношу» пытается отобрать, но доски прыгают и в нечистые руки не даются. Успокаиваются, только перейдя к светлому, «иному» Мышкину. Судя по либретто, эта сцена – проекция реалистичной и ужасающей картины Ганса Гольбейна Младшего «Мертвый Христос». Страдания Настасьи Филипповны она гиперболзирует, но не упрощает – наоборот, делает их неоднозначными, предлагает посмотреть на них через «двойной фильтр».

Максим Диденко не спрямлет и уж тем более не отрицает автора. Да, почти ничего не оставляет от текста (за исключением монологов про смертную казнь, про «практических людей», которых в России нет, и про «русский либерализм»). Да, максимально сближает с комиксом. Доводит до гротекса отношения Рогожина-Мышкина-Настасьи Филипповны, но находит очень емкие, цепкие визуальные парафразы их запутанной связи. Чего стоит только красная нить, которой Рогожин перевязывает свои «сто тыщ» и в знак обручения наматывает на палец роковой красавице, а та накидывает на тонкую шею князю, как удавку. Все трое зависимы друг от друга, зависимость эта мучительна – но сложный психологизм (а заодно все связанные с ним штампы, известные со школьных лет как «надрывы») здесь ни при чем. «Черная клоунада» обошлась без лишних рефлексий, но концентрат хрестоматийного романа получился более чем насыщенным.

Петербургский театральный журнал, 26 декабря 2015 года

Вера Бирон

Идиот. Нуар

«Идиот». Ф. Достоевский. Театр Наций. Режиссер Максим Диденко, сценограф Павел Семченко.

У романа «Идиот» огромное количество сценических и кинематографических версий. Театр привлекает драматизм сюжета, герой-идеалист, инфернальные красавицы, страсти и страдания, убийство в финале… Сочиненные Достоевским сцены получали самые разнообразные интерпретации. Как правило, варианты отличались лишь набором сцен. Поэтому появление в репертуаре Театра Наций, которым руководит Евгений Миронов, создавший в фильме В. Бортко один из лучших классических образов князя Мышкина нашего времени, «Идиота» в жанре «клоунады нуар» сразу вызвало интерес.

Команда создателей спектакля - Максим Диденко, Павел Семченко, Иван Кушнир - заведомо предполагала смелость и неординарность решения. Интриговало и распределение ролей: князь Мышкин - Ингеборга Дапкунайте, а Настасья Филипповна - Роман Шаляпин. Вспомнилась киноверсия спектакля Анджея Вайды «Настасья», в котором известный японский актер театра кабуки Бандо Тамасабуро сыграл две роли - Мышкина и Настасьи Филипповны. Так Вайда усиливал мучительные метания Рогожина между двух любимых людей. Любовный треугольник раздваивался, обреченность одного из идеалов Рогожина была предопределена. Полифония романа распределялась на трех героев, стилистика театра кабуки придавала ритму фильма размеренность и масштабность.

В релизе спектакля Театра Наций приведены слова его режиссера, Максима Диденко: «В нашем мире, среди всего прочего, утеряно две вещи: культура клоунады и восприятие Достоевского как живого ироничного человека». Эти две утраты загадочно соединены: вполне можно быть ироничным человеком, но необязательно быть при этом клоуном. Жанр черной клоунады должен был совершенно иначе представить историю князя Мышкина, которую Максим Диденко прочитал девять раз. Безусловно, это необходимо было увидеть.

Путешествие в театр стало отчасти «вхождением» в поэтику романа: князь Мышкин часто ездил из Петербурга в Москву. В «Сапсане» было время поразмышлять о том, что я увижу. Я пыталась представить Мышкина-клоуна, было очевидно, что это будет Белый клоун. Рогожин, конечно, Рыжий. Наверное, будут маски. Вспоминалось мнение Достоевского по поводу переноса его романов на сцену: он «за правило взял никогда таким попыткам не мешать», а главное - советовал как можно более переделывать и изменять роман, сохраняя от него лишь один какой-нибудь эпизод для переработки в драму, или, взяв первоначальную мысль, совершенно изменять сюжет. То есть сам Достоевский дал полную свободу режиссерам еще в 1872 году.

Представляя будущий спектакль, я невольно «нуар» связывала с ч/б кинематографом, думала, что раз выбран такой жанр, то Диденко, следуя его законам, вместе с Семченко будет использовать только ч/б гамму, что будет усилена детективная линия романа и т. д.

Мои предположения оправдались лишь отчасти. Такой безупречности в стилистике и подобной глубины прочтения Достоевского я не ожидала. Жанр клоунады стал сценическим эквивалентом теории карнавализации Михаила Бахтина. В книге «Поэтика Достоевского» им дается подробный анализ романа «Идиот» с этой точки зрения: «В центре романа стоит по-карнавальному амбивалентный образ „идиота“, князя Мышкина. Этот человек в особом, высшем смысле не занимает никакого положения в жизни, которое могло бы определить его поведение и ограничить его чистую человечность. С точки зрения обычной жизненной логики все поведение и все переживания князя Мышкина являются неуместными и крайне эксцентричными. <…> Героиня романа, Настасья Филипповна, также выпадает из обычной логики жизни и жизненных отношений. Она также поступает всегда и во всем вопреки своему жизненному положению. Но для нее характерен надрыв, у нее нет наивной целостности. Она - „безумная“. <…> И вот вокруг этих двух центральных фигур романа - „идиота“ и „безумной“ - вся жизнь карнавализуется, превращается в „мир наизнанку“: традиционные сюжетные ситуации в корне изменяют свой смысл, развивается динамическая карнавальная игра резких контрастов, неожиданных смен и перемен; второстепенные персонажи романа приобретают карнавальные обертоны, образуют карнавальные пары. Карнавально-фантастическая атмосфера проникает весь роман».

Именно в такую атмосферу мы попадаем в Театре Наций.

Сценография Павла Семченко сначала кажется аскетичной: сцена перегорожена белой стеной с дверями и окнами неправильной формы. В какой-то момент стена превратится в поезд, с крыши которого будет свисать Рогожин с садовым ножом. Во время спектакля стена эта бесконечно преображается: дверные проемы по-разному открываются, иногда напоминая гроб, иногда - двери вокзала или провал в бездну. Стена используется как экран, на который проецируются графичные кадры в стилистике «нуар» с добавлением кроваво-красного цвета. Видео покрывает всю сцену, практически это анимационный мэппинг, абсолютно меняющий пространство. Смена картин обозначается титрами. Проекции ироничны, создатели спектакля играют с картинками: белые кресты с флага Швейцарии множатся, увеличиваются, попадают на разные предметы, деформируются. Железная дорога, уходящая вдаль, движение поворотного сценического круга, выезжающие черная, белая и красная игрушечные лошадки, на которых садятся трое главных героев - Мышкин, Рогожин, Настасья Филипповна, - создают иллюзию карнавальной карусели. Световые эффекты (художник по свету тоже Павел Семченко) превращают сцену-манеж то в зловещий цирк, то в площадь, то в вокзал, то в интерьер карнавального ада.

В жанре эксцентрической клоунады Диденко и Семченко изменяют привычные пропорции вещей: стотысячная пачка из знакомой всем сцены превращается в немыслимый сверток, на столе Рогожина оказывается огромный садовый нож. Комические эффекты, основанные на алогизме, работают и в бутафории, и в костюмах персонажей: черный мерлушечий тулуп Рогожина в спектакле становится агрессивной шубой, которая периодически оказывается на Настасье Филипповне (художник по костюмам - Анис Кронидова). Копия с картины Ганса Гольбейна «Мертвый Христос», висящая в доме Рогожина, в спектакле заменяется скелетообразным портретом. Визуальная образность считывается не сразу, чтобы разгадать все ассоциативные ходы и аллюзии создателей, нужно не один раз посмотреть спектакль.

Так же, как визуальный ряд, выверены актерские работы. Актеры великолепно двигаются, справляясь и с непростой хореографией, и со сложными акробатическими трюками. Четыре актера представляют главных персонажей романа: Мышкин, Рогожин, Настасья Филипповна, Аглая, Лебедев, Ганя. Гротесковый грим, элементы клоунских костюмов, преувеличенная пластика. У каждого - свой вокальный выход. Аглая (Павел Чинарев), например, выходит с арией «Жил на свете рыцарь бедный», Рогожин (Александр Якин) - с речитативом «Деньги будут, деньги будут». Актриса играет мужскую роль, мужчины - женские, все спутано - для эксцентрической клоунады это естественно. Белый клоун Мышкин -Дапкунайте трогателен, по-детски незащищен. Сильные, «большие» персонажи рядом с ним мучают его своими страстями, поднимают, как былинку, пытаются вовлечь в свой сумасшедший ритм, но Мышкин Дапкунайте не меняется. Он невинен и хрупок, он «не имеет жеста», но имеет то, что невозможно изменить: изначальную чистоту и непорочность. Легкая пластика, отточенные движения, отрешенность Мышкина соединены у Дапкунайте с открытой театральностью: все-таки это клоун в образе Мышкина. То же происходит и с остальными героями. Все они - клоуны. И все, что с ними происходит, - это клоунада. Так, известное место в романе, когда Мышкину везде мерещатся глаза Рогожина, в спектакле реализуется буквально - огромные глаза возникают на головах мужчин-актеров, на полу, на лестнице.

Настасья Филипповна, которую представляет Роман Шаляпин, - высокая роковая красавица. Именно она/он несет тему смерти. Отсюда и ее готический грим. Тревожность и напряжение, характерные для эстетики «нуар», поддерживает музыка Ивана Кушнира, постоянного соавтора Максима Диденко. Органичность всех творческих составляющих - выразительные музыкальные темы, гротескная пластика, анимационный мир, в который помещают актеров режиссер и художник, делают спектакль объемным и многозначным. Достоевский, думаю, посмотрел бы его с интересом, ведь он считал, что «нет такого предмета на земле, на который бы нельзя было посмотреть с комической точки зрения».

После спектакля мы шли по чрезмерно украшенной Большой Дмитровке к Большому театру, на площади перед которым раскинулся выстроенный по кругу новогодний Китеж-град. Шел обычный декабрьский дождь, мрачные персонажи с невеселыми детьми ходили вокруг закрытых нарядных домиков с пряниками и конфетами. Рядом стоял шут с газетным портретом вождя в красной рамке. Не хватало только музыкального сопровождения. Спектакль Диденко продолжался.

Труд , 22 декабря 2015 года

Елена Губайдуллина

Ангел в образе шута

В Театре Наций поставили клоунаду по мотивам романа Достоевского

Малая сцена театра Наций – площадка для экспериментов. Молодые режиссеры осваивают ее дерзко и смело, порой открывая новое в знакомых произведениях. Одна из таких необычных премьер состоялась на днях. Режиссер Максим Диденко, уже известный по нескольким ярким работам в театрах Москвы и Питера, взялся за «Идиота» Достоевского и превратил хрестоматийный роман в клоунаду нуар. Черный клоунский юмор, помноженный на экстремальные события, описанные в романе, привел к неожиданным результатам.

Декорации напоминают балаганные подмостки – небольшое возвышение, простая стена. Из дверей вываливаются балаганные шуты с размалеванными физиономиями. Дерутся, толкаются, падают, преувеличенно хохочут, притворно рыдают. То есть ведут себя как настоящие клоуны из хорошего цирка. Героев Достоевского в этих подозрительных личностях признать трудно. Но когда после бурной буффонады пролога развивается история, напоминающая сюжет романа, многое начинает проясняться. Приглядевшись к коренастому разбойнику, изнывающему от ярости и страсти, узнаешь Рогожина (роль поручена Александру Якину). В Настасью Филипповну переодевается долговязый черный клоун демонического вида (актер Роман Шаляпин). Аглаю играет Артем Тульчинский, со вкусом и удовольствием примеряющий маску травести, пародируя женские ужимки, смешно наигрывая притворную стыдливость. Рядом с этой мускулистой блондинкой по законам циркового жанра должен быть тщедушный, хрупкий кавалер. Так и есть. Князь Мышкин – нежное создание, кажущееся совсем бесплотным. Роскошную звезду театра и кино Ингеборгу Дапкунайте в этой роли узнаешь не сразу, настолько велика сила перевоплощения. И это – главная сенсация постановки. Строгий брючный костюм, котелок Чарли Чаплина, грим Марселя Марсо, пластика деревянной куклы – негнущиеся ладошки, мелко семенящие ножки. Ничего женственного, ничего личного. Но суть самоотречения – в безоглядной доверчивости. Дапкунайте, как и ее персонаж, искренне верит в предлагаемые обстоятельства. Взрослая актриса с открытой детской душой – клоун, умножающий печаль. Ее наивный князь Мышкин любит мир и в любви нуждается. Он – ангел, но ангел, прилетевший по ошибочному адресу. У несчастного белого клоуна всегда все неправильно – вот он и мечется, пищит беспомощно, как потерянный птенец. Душевная чистота обречена на гибель так же, как и идеальная красота. Но Мышкин по-детски убежден в обратном. Потому-то и выдержать чудовищную несправедливость, пережить все злодейства и ужасы способен только в образе клоуна.

Действие носится с места на место, как в беспокойных снах. Декорации кружатся вокруг своей оси – то вокзал, то комната, то парк, то кладбище… Работа художника Павла Семченко (прославившегося в инженерном театре АХЕ) полна тонких аллюзий, насыщена образами – на реальные объекты наслаиваются видеопроекции, мультипликационные инсталляции. Клоуны-привидения нагнетают страх и трепет готических романов, тревожат зыбким эротизмом русского декаданса, ошарашивают электрической экспрессией немецких авангардистов… Рогожин (Александр Якин) испепеляет взглядом все, на что ни посмотрит, и его глаза из орбит выскакивают. Огромные зеленые очи разгуливают во мраке сцены сами по себе (такой вот причудливый конгломерат сюрреализма Дали и гоголевских фантасмагорий).

Столь радикальная трактовка классики – деяние рискованное и опасное. Но у спектакля есть все шансы избежать нападок строгих ревнителей школьных учебников. Стоит внимательно вчитаться в роман, чтобы понять: поводы к беспощадной клоунаде заложены уже самим Федором Михайловичем. Все в его романе чрезмерно и чрезвычайно – события, столкновения, характеры, контрасты… А страшный, трагикомический дуэт рыжего и белого клоунов начинается у Достоевского в первой же встрече наглеца Рогожина и кроткого Мышкина.

«Я всегда боюсь моим смешным видом скомпрометировать мысль и главную идею», – словно нарочно цитирует программка слова князя Мышкина. Сам-то режиссер безусловно уверен, что смех не унижает, а напротив, усиливает мысли и идеи. Смыслы романа переплавились в репризы и интермедии естественно и ненатужно. Актеры отстранены от персонажей – клоуны играют не людей, а отвлеченные сущности. Все как в древних игрищах – один изображает ад, другой – рай, третий отвечает за все человечество, а четвертый мается между небом и землей, пытаясь примирить непримиримое.

Новая газета, 13 января 2016 года

Елена Дьякова

Черная шуба - эмблема печали

Ингеборга Дапкунайте сыграла князя Мышкина

Три цвета на сцене: черный, белый, красный. За хрупкой чаплинской фигуркой князя в черном котелке встают алые трубы заводов из графики «Окон РОСТа». Налитые кровью исполинские глаза Рогожина заполняют до отказа белые проемы венецианских окон. В картонном фасаде, изображающем то дом Рогожиных, то гостиную Епанчиных, то павильон в Павловске, - прорезаны высокие окна и белые двери в форме гроба-домовины.

Рогожин в свирепом гриме похож на персонажей театра кабуки. Настасья Филипповна - кабаретная дива гренадерского роста в мейк-апе немого кино - набеленное лицо и алые губы, в черной шубе мехом наружу. Что в XIX веке было недопустимо, но на образ «черной овцы в стаде» работает отлично. В таких тулупах отпугивали нечисть, в таких она и являлась. (Кто рискнет атрибутировать Настасью Филипповну: демоница она или падший ангел?)

Да: новый «Идиот» Театра наций разительно отличен от добротнейшей экранизации Владимира Бортко, от благородной и весьма подробной театральной трилогии Сергея Женовача по роману. Да: это черная клоунада. И физический театр, полтора часа изматывающего и виртуозного пластического труда для четырех актеров (Аглаю Епанчину и Ганю Иволгина играют в очередь Павел Чинарев и Артем Тульчинский). И подвальное кабаре 1910‑х, причем лет через 10 подвал может стать расстрельным. Здесь пушкинский лейтмотив «Идиота» - баллада «Жил на свете рыцарь бедный…» - становится хриплым зонгом. Здесь вообще текст романа разбит в мелкие осколки! Но они явно ранят зал.

Самый нелепый и трогательный из травестированных персонажей Достоевского - конечно, князь Мышкин. Хрупкий, узкоплечий ангел, сыгранный Ингеборгой Дапкунайте, по-детски распахивает глаза, придерживает котелок, усердно кивает головою, как фарфоровый болванчик из сказок Андерсена, с восторгом скачет на родину на лошадке-качалке, расцветает улыбкой, всему верит, всего надеется - совершенно по определению апостола Павла… Плечистые, мясистые, полные земных страстей, неистовые (и не видящие никакой надобности держать себя в узде, разве ж это по-нашему?) - Рогожин, Настасья, Аглая качают князя на руках, баюкают, как лайковую куклу с фарфоровым лицом, рвут на части…

Князю Льву Николаевичу в этом неистовом мире явно не выжить… Но окна-двери в форме домовин, броские черно-бело-алые задники в духе русского авангарда, гром рока и ослепительные вспышки стробоскопа, устрашающе-медитативное видео, наведенное на картонные петербургские фасады, все время опрокидывают сюжет на 150 лет вперед. И напоминают без слов: никому из этих, неистовых, никому из праведников и грешников, никому из умевших в дорожном разговоре возноситься в рай и ниспадать в ад, никому из подпадающих под старую формулу «широк русский человек», - в будущем выжить не дано.

Мы останемся без них. Среди все тех же фасадов, прошедших еврошпаклевку в порядке повышения туристической привлекательности Петербурга.

Будем с надеждой ждать, когда уцелевший Ганя Иволгин размножится в средний класс.

И так неистово аплодировать балладе «Жил на свете рыцарь бедный…» словно встретились с этим текстом впервые. И текст нам очень понравился!

Вот, кажется, главный месседж обжигающей «клоунады нуар» по мотивам «Идиота».

Colta .Ru, 15 января 2016 года

Антон Хитров

Без достоевщины

"Идиот" Максима Диденко в Театре наций

Большой русский роман - не самый очевидный материал для дебютировавшего в Театре наций петербургского режиссера Максима Диденко. Начинавший у Антона Адасинского в DEREVO, он более других молодых героев современной российской сцены наследует традициям пред- и постперестроечного петербургского андеграунда, одновременно вполне последовательно присягая на верность идеалам русского авангарда ХХ века. В прошлом сезоне Диденко ставил спектакли по стихам Даниила Хармса («Хармс. Мыр» в «Гоголь-центре») и немому фильму Александра Довженко («Земля» на Новой сцене Александринского театра) - в этом ряду Достоевский выглядит как будто чужаком, что, однако, не мешает режиссеру поставить «Идиота» в органичном для себя жанре клоунады. Или «клоунады нуар», как уточняет жанровую спецификацию спектакля сам Диденко. Артисты носят цирковой грим, иногда надевают маски - кстати, остроумно придуманные и вполне самодостаточные - и скачут на игрушечных лошадях: прозаичному вагону третьего класса режиссер предпочел поэтическую гоголевскую тройку. Привычно внимательный к возможностям тела, Диденко отказывается от слов, сохранив лишь несколько монологов, а «психологию» заменяет пластическими этюдами.

Об игровой природе спектакля можно судить уже по тому, кто его исполняет. Артистов на сцене всего четверо, среди них - опытнейшая актриса-звезда и три молодых актера: поди сыграй «Идиота» в таком составе. Нужно, впрочем, уточнить, что приме достается главная мужская роль, а ее юным коллегам - как женские, так, собственно, и мужские. В антураже пантомимы Мышкин Ингеборги Дапкунайте выглядит более сложной модификацией ранимого и застенчивого Пьеро. За Арлекина у Диденко, как можно догадаться, Рогожин, в образе которого попеременно выступают Евгений Ткачук и Александр Якин, маску Коломбины делят трагифарсовые женские персонажи - Настасья Филипповна (Роман Шаляпин) и Аглая (Павел Чинарев / Артем Тульчинский), они же перевоплощаются в эпизодических персонажей - Ипполита, Ганю, Евгения Павловича.

Игровой, формальный театр Диденко обогащает цифровыми технологиями, диджитал-артом: электронный саундтрек к «Идиоту» написал постоянный соавтор режиссера Иван Кушнир, компьютерную анимацию создал сотрудничавший с Русским инженерным театром АХЕ Илья Старилов. Художник погружает героев Достоевского в мультяшный мир - столь же наивный, сколь и пугающий. Сценография «ахейца» Павла Семченко работает как экран: вот сменяют друг друга схематично нарисованные задники - дом, дорога, лес, горы, вот над Настасьей Филипповной кружит воронья стая, вот из сна Ипполита вырывается в реальность насекомоподобный монстр.

Особенно эффектен видеоряд в эпизоде, где князь навещает Рогожина в доме на Гороховой. В программке режиссер пишет о «важном, но по какой-то причине недостаточно исследованном лейтмотиве романа» - о преследующем Мышкина взгляде Парфена. Эту деталь Диденко подчеркивает нарочито иллюстративным приемом: пол и стены мрачного купеческого дома усеяны глазами, как тело великана Аргуса. Следующая картина продолжает сюжет со слежкой: мы видим героев в портретной галерее, под наблюдением покойников - родных Рогожина. Неожиданно пространство преображается: теперь это пустыня под палящим солнцем, которую пересекает человек, согнувшийся под тяжестью креста, - и здесь зритель должен вспомнить, что в доме Парфена есть копия знаменитой работы Ганса Гольбейна «Мертвый Христос в гробу».

Самый спорный момент спектакля - смыслово не связанный с основным действием монолог о русском либерализме, который сводится к известному тезису, что либералы-де ненавидят не режим, а Россию. «Чтобы оценить всю его иронию, - замечает режиссер все в той же программке, - надо понимать, что в романе его произносит Евгений Павлович Радомский». Ему можно возразить, что для Достоевского Евгений Павлович, при всем его легкомыслии, все же симпатичнее либералов, - но, по крайней мере, Диденко ясно дал понять, что слова персонажа не имеют отношения к его собственной позиции. Доверчивые зрители между тем все же находятся: на моем показе актера провожали аплодисментами. Двусмысленный намек на политическую повестку был и в недавнем спектакле по фильму Довженко, но если в «Идиоте» режиссер вводит в заблуждение «почвенников», то в «Земле» он сумел обмануть ожидания либералов: один из героев произносит речь против «великорусского шовинизма» - все было бы хорошо, если бы автором этого текста не был некто Ульянов-Ленин. Иногда кажется, что Диденко занимают только вопросы эстетики, но у него есть потенциал и амбиции для политического театра: разделять и провоцировать зал он, во всяком случае, умеет.

Спектакль поставил режиссёр Максим Диденко , уже известный публике по громким постановкам в Москве и Санкт-Петербурге – «Чапаев и пустота» в театре Практика, «Хармс. Мыр» в Гоголь-центре, «Земля» на новой сцене Александринского театра, «Конармия» в ЦИМе.

Выдержанный в эстетике «черной» клоунады, спектакль с первых моментов переносит зрителя одновременно и в роман классика, и в кабаре 20-х годов. Тем, кто роман не читал, на первый взгляд, здесь делать нечего – режиссёр с быстротой мультфильма меняет картинки-сцены из произведения: первая сцена из романа – знаменитая сцена встречи: Рогожин, князь и Лебедев едут в Петербург (не на поезде, а на игрушечных красных лошадках), далее быстро сменяют друг друга сцены на даче у Епанчиных, дома у Рогожина. Уследить за действием зрителям, не освежившим в памяти роман, будет очень сложно.

Тем не менее потрясающая игра актеров (за которой стоит колоссальная подготовка – для выполнения некоторых пластических номеров требовались месяцы тренировок), великолепная музыка (композитор Иван Кушнир – постоянный соавтор Диденко), ярчайшая сценография и танцевальные номера – все это буквально собирает спектакль воедино, и даже неподготовленный зритель получит удовольствие при условии, что он открыт и готов к экспериментам.

Основных персонажей в спектакле четверо. Ингеборга Дапкунайте играет князя Мышкина, Роман Шаляпин – Настасью Филипповну и Лебедева, Артем Тульчинский – Аглаю и Ганю, Александр Якин – Парфена Рогожина. Стирая половую принадлежность изначальных героев романа, режиссёр выводит на первый план гиперболизированные чувства и переживания действующих лиц и фокусируется на своеобразном любовном четырехугольнике.

Почти все роли в спектакле в спектакле – роли-перевертыши. Сбросив черную шубу, Настасья Филлиповна одним движением превращается в Лебедева, Аглая же перевоплощается в Ганю Иволгина, оба героя по книге явно не положительные.

Усиливая эффект гиперболы космическим гримом в стиле клоунады, режиссёр делает акцент на определенных эмоциях. Вечно удивленный князь Лев Николаевич Мышкин, зловеще-томная Настасья Филипповна, карикатурно-мужицкий Рогожин.

Сценография спектакля заслуживает отдельного упоминания – художником по свету и сценографом выступил один из основателей инженерного театра АХЕ Павел Семченко . Свет, декорации, видеомэппинг, закольцованная сцена, которая кружится вокруг своей оси, – все это превосходно дополняет спектакль, собирая разрозненные детали в одну картинку.

Влияние театра АХЕ, который славится и физическим театром в том числе, чувствуется и в самой постановке. Герои практически лишены реплик (вспоминается «Тибетская книга мертвых» театра АХЕ) – все происходящее они выражают с помощью физики: в ход идут пластичность, движения, танцы. Ощущая пространство, каждый из них выражает то, что было вложено в них режиссером – хрупкость и детскость Мышкина, грацию Настасьи Филипповны, силу Рогожина.

В 2018 году у романа Федора Михайловича ожидается юбилей – 150 лет со дня первой его публикации. Много раз действие романа переносилось на театральные подмостки, и с помощью классического драматического языка, и с помощью музыки – в опере, языком танца – в балете. Произведение пережило и множество совершенно разноплановых кинопостановок, среди которых – фильмы: Акиры Куросавы (сюжет оставлен, изменены имена), Анджея Вайды (снят в стилистике театра кабуки), Романа Качанова (действие происходит в 90-х), Владимира Бортко (главную роль исполнил художественный руководитель Театра Наций – Евгений Миронов).

Каждую постановку – неважно, будь то кино, театр, или иные «новые формы», – отличает уникальный подход к тексту и поиск скрытых смыслов в словах и героях романа. За что и следует кричать «браво» режиссеру Максиму Диденко и всей команде, работавшей над спектаклем.

Столько эмоций и мыслей, что даже не знаю, с чего начать..
С начала, наверное.
Лена lenulja79 все удивлялась, почему я не вступлю в сообщество, где можно ходить на спектакли в качестве блогера. Вот. Решилась.
Первое сообщество, в которое я вступила - . Вступила. И забыла.
И тут в ленте вдруг увидела слова эмблему театра Моссовета. А потом спектакль "Идиот". И тут же решила участвовать. Оказалось, что надо не просто записываться, чтобы попасть. А участвовать в лотерее. Мне же никогда не везло! Я только один раз выиграла поход на спектакль в Театриум на Серпуховке.
Билась сутки, чтобы сделать все репосты. Спасибо Тине tina_luchina , которая все время была на связи, и помогала сделать доступным репост, который никто кроме меня почему-то не видел, на Фейсбуке. Что мы только не перепробовали. Тина, спасибо за терпение. Наши труды были не напрасны.
Достались мне номера 15,16,17,18. За каждый репост по номеру. Розыгрыш был 19 числа. Я благополучно о нем забыла. А тут вдруг приходит письмо на почту, что меня Тина упомянула в своем ЖЖ. Интересно же. Решила посмотреть. О том, что на календаре 19 число, я и забыла. А оказалось, что мой 15 номер был счастливым! Мое любимое число.
А потом я узнала, что Катя Гусева будет играть в спектакле "Идиот" в этот день! Сбылась мечта идиота моя мечта. Как сказала Тина:"Это судьба!"

Вот так сообщество исполнило три мои мечты сразу! "Идиот", в котором играет Катя Гусева и... после спектакля Катя пригласила нас на "Анну Каренину", на которую очень-очень хотела увидеть!

И к чему это я..
В субботу мы с Василисой по приглашению были на спектакле "Идиот".
Достались нам билеты в третий ряд амфитеатра. И, что удивительно, было видно. Но я со своим зрением плохо что видела. Лиц не вижу совсем. Но картинка превосходная.
Минимум декораций, которые соответствуют настроению, который создает спектакль. Очень интересно режиссер "рассказал" нам историю Настасьи Филипповны, с которой начинается спектакль. Именно биография Барашковой, рассказанная ей самой, погружает зрителей в атмосферу Ф.М. Достоевского. И уже определенное отношение к героине. И как бы она не поступила потом, зритель сочувствует, потому что... В этой роли в Кате есть что-то от Екатерины Второй и Люси Харис. В антракте я и мои "соседи" активно обсуждали артистов и роли. Одни считают, что Катя слишком мягкая и нежная и играет не свою роль, а другие говорят, что роль идеально подходит. Сколько людей, столько и мнений. Мне Катя очень понравилась. Сама героиня очень не однозначна. Ее тяжело понять, тяжело играть, тяжело принять. Очень непонятные чувства. Хочется пожалеть и высказать все, что думаешь. Такая героиня. Такой я себе ее представляла. Такую сыграла Катя: противоречивую - то мурашки по коже, то слезы на глазах, то дух захватывает.
Из всей "толпы почитателей" я сразу выделила господина Лебедева - (Андрей Смирнов). Самый колоритный персонаж. Вызывает бурю эмоций. Андрей играет замечательно.
Елизавета Прокофьевна (Галина Дашевская). Браво! Слов нет. Очень была рада увидеть Галину после спектакля и лично сказать спасибо за такого замечательного персонажа. Спасибо.
Фердыщенко (Владислав Боковин). Его появление на сцене почти всегда означало, что сейчас будет смешно. А в этом спектакле капелька юмора просто необходима. Замечательный артист. Спасибо.
Рогожин (Захар Комлев). Василисе в первом действии не понравился. Ей казалось, что переигрывает. А мне понравился с самого начала. Настоящий мужик. А вот в конце спектакля Василиса была, скорее, на стороне Рожина, чем Мышкина. Мне кажется, это заслуга не только режиссера, но и артиста.
Сестры Епанчины. Я не в восторге от обеих. Мне кажется, немного переигрывали иногда. Но это, скорее, видение режиссера. Вместе с сестрами почти всегда появлялась мама, которая играла за всех, поэтому тяжело сказать, как играла каждая из них.
И наконец, князь Мышкин (Дмитрий Пададаев). Он играл первый раз. Премьера актера. Для меня слабоват по эмоциям. Но в целом, сыграл хорошо. Только вот во многом, не вина актера, что многим он не понравился. Скорее, это видение режиссера.

О спектакле в целом.
Мне очень понравился минимум декораций. Яркий свет, темная фигура на белом фоне, шум подъезжающего поезда - появление князя Мышкина. Символично и эффектно. И тоже настраивает на Достоевского. Уходит князь в конце спектакля так же. Как будто и не было ничего. Колокольчик или колокол в конце каждого действия. Мне очень понравилась эта идея.
Но вот видение режиссера мне не очень нравится. И начну с конца.
Смазанный конец. Приступ эпилепсии у Мышкина за кулисами (только одни звуки), когда граф увидел тело княжны - это апогей. Даже я не сразу поняла, что это был припадок, не говоря уже о дочери. Отсутствие эмоций у того же князя, когда он увидел Настасью Филипповну мертвой. И пусть он изначально говорил, что Рогожин зарежет ее. Должен же он хотя бы сожалеть. Но равнодушие и разговоры о посторонних вещах. А на этом фоне слишком бурные эмоции Рогожина, который куда-то "бросается"... А Мышкин... А Мышкин не сошел с ума. Кажется, что он просто куда-то уходит. Я понимаю, что это такое видение режиссера. Но такой конец сбивает с толку, потому что испытываешь очень сильный эмоции, кульминация... и ждешь развязку... А результате пытаешься понять задумку режиссера, потому что на сцене что-то не то.
И мне не очень понравился образ князя Мышкина. В нем мало чувств. А может, артист так сыграл. Пока не поняла. Надо через какое-то время посмотреть еще раз с другим Мышкиным.
Вообще-то, несмотря на все минусы, спектакль мне очень понравился. Очень сильные эмоции, очень много мыслей.

В репертуаре этого театра уже есть постановка Еремина «Р.Р.Р.» по роману Ф. Достоевского «Преступление и наказание». Ну а театралы со стажем помнят его «Идиота» на сцене Театра Российской армии, где роль роковой красавицы Настасьи Филипповны играла безусловная красавица Людмила Чурсина, здесь же - спектакль «Идиот» в театре им. Моссовета .

Роман Достоевского - сложное произведение для сценического воплощения. И напряженный сюжет, и обилие персонажей, и непростая любовная коллизия. Но чем хороши спектакли Еремина - сложный контекст он умеет подавать в ясной форме.

Юрий Еремин считается режиссером старой школы, поэтому никаких «новых форм» и современных прочтений зрители не увидят. Все главные роли - и князя Мышкина , и Рогожина, и Настасью Филипповну - играют молодые актеры театра. Из звезд Моссовета - только Екатерина Гусева , которая в очередь с Юлией Хлыниной - в роли Настасьи Филипповны.

Роль князя Мышкина режиссер доверил Дмитрию Подадаеву (в другом составе - Антон Аносов ). Его Мышкин - эдакий инопланетянин среди людей. Существо, случайно занесенное на землю. Или ангел, явившийся научить грешников христианскому терпению и всепрощению. Кем бы он ни был, в любом случает привлекателен в глазах молодых женщин - Аглаи и Настасьи Филипповны. Последняя - в исполнении 25-летней актрисы Юлии Хлыниной - не просто роковая красавица, а женщина трудной судьбы, несчастная, надломленная. И тоже немного англел, правда, падший. Она ищет человека среди людей. И находит его, только встретив князя.

Вообще христианская тема прочитывается даже в элементах сценографии (ее автор - режиссер Юрий Еремин). На сцене нет бытовых деталей, только сущностные. Колонны, увенчанные церковными куполами. Колокол, в который бьют в каждой новой сцене. Многоярусный подиум, уходящий к вратам не то ада, не то рая. На этом распутье и происходит весь сюжет.

Для некоторых актеров эта роль на вырост, не хватает опыта, чтобы показать страсть, не переигрывая. Да и трудно сыграть современному молодому артисту такие чувства, когда ради красивого жеста ничего не жаль и деньги - 100 тысяч - словно фантик летят в печь.

Эффектные костюмы для спектакля создала художник Виктория Севрюкова .

ГДЕ: Театр им. Моссовета, м. «Маяковская », ул. Б. Садовая, 16.

Цена билетов: 250 - 3000 руб.

ЧТО ЕЩЕ ПОСМОТРЕТЬ

Театр «Мастерская Петра Фоменко»

«Амфитрион»

История о том, как Юпитер явился в облике прославленного фиванского полководца к его жене Алкмене . Соблазнил ее. И благодаря этому на свет появился самый легендарный греческой герой Геракл. Когда же с победой вернулся домой всамделишный Амфитрион, началась страшная неразбериха.

ГДЕ: м. «Кутузовская», наб . Тараса Шевченко , 29.

Цена билетов: 100 - 5000 руб.

Театр им. Пушкина

«Апельсины & лимоны»

Речь в спектакле идет о театральной звезде Джудит Блисс (Вера Алентова). Когда-то она была на вершине славы, знала, что такое триумф. А уйдя со сцены и удалившись в свой загородный дом, устроила из повседневной жизни театр, вовлекая в свои «спектакли» не только членов семьи, но и посторонних.

ГДЕ: м. «Пушкинская», «Тверская », «Чеховская», Тверской б-р, 23.

Цена билетов: 500 - 3000 руб.

Российский молодежный театр

«Кот стыда»

Постановка режиссера Марины Брусникиной состоит из трех пьес, на первый взгляд не связанных друг в другом сюжетом. Но по ходу действия оказывается - даже очень связанных. Главные героини - молодые женщины, и рассказывают они о том, что волнуют поколение 20-летних. Оказывается, все те же темы одиночества, любви и дружбы.

ГДЕ: м. «Театральная», «Охотный ряд», Театральная пл., 2.

Цена билетов: 1200 - 2000 руб.

«Дон Кихот» из Кузьминок

В театре «Русский балет» - премьера

Историю про рыцаря из Ла-Манчи, цирюльника Базиля и его возлюбленную Китри воплощает на сцене худ-рук театра народный артист СССР Вячеслав Гордеев .

Основываясь на знаменитом сюжете Сервантеса и сценарии Петипа и Горского, Гордеев сочинил собственное либретто. Золотые страницы творчества Петипа и Горского остались в спектакле, но при этом балетмейстер придал постановке новый сценографический облик. Главные герои - Дон Кихот и Санчо Панса - не просто комедийно-драматические герои, они приобрели танцевальные партии. В спектакле появятся и новые персонажи, например Алонсо Кихано (молодой Дон Кихот), монахиня Жуанна, племянница Дон Кихота.

ГДЕ: Театр «Русский балет», м. «Кузьминки », Волгоградский пр-т, 121.

Цена билетов: 1550 - 5750 руб.

Режиссер-постановщик, Народный артист России Юрий Еремин в своем творчестве не раз обращался к произведениям Федора Михайловича Достоевского. Несколько лет назад на Моссоветовской сцене вышел спектакль «Муж, жена и любовник», где он соединил Тургенева и Достоевского. От Достоевского он взял одно из самых солнечных и позитивных его произведений- повесть «Вечный муж». Сейчас в репертуаре театра есть спектакль «Р.Р.Р.» по роману Ф.Достоевского «Преступление и наказание», который идет с большим успехом. Этот спектакль открыл зрителям молодого актера Алексея Трофимова (роль Р.Раскольникова), довольно быстро ставшего одним из лидеров молодого поколения Моссоветовцев.

Новый спектакль Еремина «Идиот» (кстати это произведение Достоевского, Еремин уже ставил много лет назад на сцене Театра Советской Армии), открывает столичной публике молодого актера Захара Комлева. Этот актер Академического театра драмы им. Савина (г.Сыктывкар), теперь будет регулярно приезжать в Москву, чтобы исполнить роль Парфена Рогожина. Его Рогожин, властный фактурный купец, настоящий мужик, не желающий упускать свою выгоду, знающий цену многому на свете, в том числе и женской красоте, за которую так рьяно торгуется. Женскую красоту, а также порочность, естественно отражает Настасья Филипповна Барашкова. В спектакле ее играет Екатерина Гусева и это ещё одна серьезная актерская удача спектакля (в другом составе Юлия Хлынина).

Юрий Еремин всегда предпочитал, и на сей раз не изменил своей привычке, ставить спектакль с двумя равноценными актерскими составами. Так что тем, кому одного похода на спектакль бывает мало, или тем, кому особенно понравилась постановка, следует отправиться посмотреть спектакль с другим составом исполнителей.

Роль князя Льва Николаевича Мышкина играет Антон Аносов (в другом составе Дмитрий Подадаев). Аносов - актер хамелеон, не знающий сценического возраста. Диапазон его ролей велик (например, он прекрасно играет 87-летнего Фирса в постановке А.Кончаловского «Вишневый сад»). Его Князь Мышкин-существо добрейшей души, однако с явными физическими и душевными недостатками.

Спектакли Юрия Еремина - это всегда целое театральное полотно, в котором масса сценических находок. Еремин - один из немногих мастеров современного театра, который являясь автором спектакля работает не только над режиссурой, он почти всегда сам работает над сценографией. Также он сам написал инсценировку великого романа «Идиот». Согласитесь, что это очень честный и профессиональный подход к своему труду, к делу всей жизни - к театру.

Зрителей ждет настоящий классический театральный спектакль, с прекрасным актерским ансамблем, сделанный с большой любовью к автору.