Жанр своей новой книги «Уна & Сэлинджер» Ф. Бегбедер с присущим ему стремлением эпатировать определяет как faction, то есть fact плюс fi ction. Факты просты: 1940 год, Нью-Йорк. 21-летний начинающий писатель Джерри Сэлинджер познакомился с 15-летней Уной О’Нил, дочерью известного драматурга. Идиллия продлилась недолго, через несколько месяцев японцы напали на Пёрл-Харбор, Сэлинджер отправился воевать в Европу, а Уна решила попытать счастья в Голливуде. Попробовавшись на роль в фильме Чарли Чаплина, она получила главную роль в его и своей жизни. Сэлинджер честно воевал, потом пробивался сквозь журнальные публикации в большую литературу и наконец создал свою главную вещь – «Над пропастью во ржи». Но Бегбедера интересуют не столько факты, сколько та волшебная встреча героев, которая обернулась разлукой на всю жизнь и все же стала тем, что эту жизнь определяет.
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Уна & Сэлинджер" Фредерик Бегбедер бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Уна & Сэлинджер Фредерик Бегбедер
(Пока оценок нет)
Название: Уна & Сэлинджер
О книге «Уна & Сэлинджер» Фредерик Бегбедер
Творчество французского писателя Фредерика Бегбедера у читателя вызывает очень неоднозначные оценки. Кто-то называет его почти безумцем, так как в его романах много места занимает тема наркотиков и секса, кто-то просто из-за его острого языка и любви к провокациям называет скандально популярным писателем. Тем не менее его книги пользуются успехом.
Но вот появился новый труд Фредерика Бегбедера по названием «Уна & Сэлинджер». Это произведение совершенно ничем не похоже на предыдущие работы автора. Он создал не очередной скандальны опус, а настоящую романтическую историю двух известных людей. Это история любви длиной в жизнь, хотя они и были знакомы всего несколько месяцев.
Сам Фредерик Бегбедер упоминает о своеобразном стиле написания романа. Здесь в качестве героев использованы образы настоящих людей, живущих в те времена. И в свое время эти люди были знамениты на весь мир. Но параллельно автор использует уже и свой вымысел. Тем не менее история любви Уны и Сэлинджера получилась очень трогательной, немного грустной, но все же оставляющая в сердце уверенность в бессмертии любви.
Роман «Уна & Сэлинджер» рассказывает о любви Уны О’Нил, которая является дочерью знаменитого драматурга Нобелевского лауреата. Ей 15 лет. Джерри Сэленджеру 21 год и он будущий знаменитый культовый писатель Америки. Молодые люди познакомились в Нью-Йорке перед началом Второй Мировой войны. Молодые люди провели всего несколько месяцев вместе, когда началась война. Сэлинджер уезжает в Европу воевать, а Уна тем временем проходит кинопробы у самого Чарли Чаплина. А потом, не смотря на большую разницу в возрасте, становится женой знаменитого актера и матерью его восьмерых детей.
Сэлинджер же после войны становится всемирно известным писателем, но быть вместе уже было не суждено. Хотя они и любили друг друга всегда.
Фредерик Бегбедер при написании романа знал только о том, что Сэлинджер был влюблен в жену Чарли Чаплина. И это был достоверный факт. Остальное он написал от себя – их переписку (на самом деле она действительно существует, но автору ее никто не дал), их беседы и разговоры. Также писатель очень натурально описал боевые действия в Европе и участие в них главного героя. Сэлинджер пережил послевоенную депрессию, из которой он тяжело выбирался. И может в этом и есть причина закрытия от общества и скрытный образ жизни писателя на протяжении всей его жизни.
Роман Фредерика Бегбедера «Уна & Сэлинджер» отчасти можно считать биографичным. В нем присутствуют невымышленные герои и многое в романе действительно происходило когда-то в прошлом. И все же книга – это история о вечной любви. Читателю есть над чем задуматься. К тому же произведение написано очень красиво.
На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Уна & Сэлинджер» Фредерик Бегбедер в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.
Скачать бесплатно книгу «Уна & Сэлинджер» Фредерик Бегбедер
(Фрагмент)
В формате fb2 : Скачать
В формате rtf : Скачать
В формате epub : Скачать
В формате txt :
Отрывок из нового романа Фредерика Бегбедера «Уна & Сэлинджер»
25 мая в России выходит новый роман Фредерика Бегбедера о том, как Уна О"Нил, дочь знаменитого драматурга и нобелевского лауреата Юджина О"Нила, пережила увлечение молодым Джеромом Сэлинджером, но оставила его ради Чарли Чаплина, который годился ей в отцы.
О чем бы создатель «99 франков» и «Романтического эгоиста» Фредерик Бегбедер ни писал - жизни французского рекламного агентства, трагедии 11 сентября или модной тусовке, - он всегда пишет о себе. В середине 2000-х Фредерика легко можно было встретить в Москве ночью на Тверском бульваре. Свою любовь к России, русской водке и ночной жизни он описал в книге «Идеаль». После того как в 2008 году полиция арестовала писателя за употребление кокаина в общественном месте, он выпустил «Французский роман», в котором объяснял, что, вообще-то, он приличный мальчик из приличной семьи и цель его жизни - привить подрастающей дочери хорошие манеры. Теперь же Бегбедер пытается разобраться, почему в свои почти 50 лет (юбилей в сентябре этого года) он патологически избегает общества ровесников и живет с женщиной, которая моложе его на четверть века. Заняться анализом своей личной жизни писатель решил на примере чужой. Героиня его нового романа «Уна & Сэлинджер», юная Уна О"Нил, ненадолго влюбилась в молодого Джерома Сэлинджера, а потом вышла замуж за Чарли Чаплина, который был старше ее на 36 лет.
«...По возвращении в Нью-Йорк Уна ничего не забыла, но делала вид, будто не помнит, чем кончился вечер в Пойнт-Плезант. Джерри же никогда об этом не заговаривал. Они провели осень и зиму сорок первого флиртуя, и о ее желудочном недомогании речи не заходило. Впервые и он, и она считали себя парой, однако за руки при друзьях не держались.
Первая любовь редко бывает самой удачной, самой совершенной, но она остается... первой. Это бесспорный факт: ни один из двоих никогда не забудет первых встреч. Джерри ждал Уну после уроков в Бреарли-скул, они гуляли по Центральному парку или оказывались в гигантской квартире Кэрол Маркус на углу Парк-авеню и Пятьдесят пятой улицы, ходили в кафе, в магазины игрушек, в кино. У них всегда был шестой столик в «Сторк-клубе», их скамейка на Вашингтон-сквер, любимый книжный магазин («Стрэнд» на Четвертой авеню), где они крали подержанные книги и зачитывали вслух фразы, подчеркнутые предыдущими читателями. Прижавшись друг к другу, они кормили белок, целовались понемногу или читали журналы о кино. Надо действительно быть очень влюбленными, чтобы вынести чтение журнала вдвоем; это немного похоже на то, как пара в двадцать первом веке смотрит вместе телевизор, и не важно, в чьих руках пульт. Они покупали пакетики жареных каштанов, выходя из универсального магазина Бендела с полными карманами краденых мелочей. Только от шестнадцати до двадцати двух лет можно любить по-настоящему. Любовь абсолютная, ни малейшего сомнения, ни малейшего колебания. Так любили Уна и Джерри, не раздумывая, с распахнутыми глазами. Порой его рука пробиралась под ее платье и гладила юные грудки через бюстгальтер до тех пор, пока она не молила прекратить, а сама целовала его, зажмурившись и обнимая так крепко, будто хотела продолжения.
Я никогда никого не любил до тебя, - говорил он.
Не говори о том, чего не знаешь, - отвечала она.
16-летняя Уна О"Нил на автобусной остановке в Нью-Йорке
Он читал ей свои первые новеллы: «Повидайся с Эдди», «Душа несчастливой истории», «Затянувшийся дебют Лоис Тэггетт». Она рассказывала ему о роли инженю, которую ей предстояло сыграть в «Приятеле Джои», музыкальной комедии, ставшей фильмом после войны, в пятьдесят седьмом («Блондинка или рыжая» с Фрэнком Синатрой, Ритой Хейворт и Ким Новак). Они делились всем, говорили о своих братьях и сестрах, жаловались на родителей (которых было слишком много для него и слишком мало для нее). Они не занимались любовью, но, когда спали вместе, в пижаме и ночной сорочке, долго, до пота, прижимались друг к другу. Уна отказывалась снять трусики, и Джерри кончал в штаны, сдерживая стон. Он берег ее девственность. «Дитя не может позволить себе забеременеть», - постоянно твердила она. Он млел уже оттого, что мог держать ее в своих объятиях, раздвигать кончиком языка алые губки, гладить шелковистые волосы, почесывать голую спину, раздвинутыми пальцами изображая паука, взбирающегося по позвоночнику, часами чувствовать всей кожей ее трепещущее тело и шеей - ее дыхание. Какая роскошь! Оставаясь целомудренными, Джерри и Уна были очень чувственны; это трудно понять в двадцать первом веке, когда совокупляются вместо «здрасте», но им хватало этих незавершенных ласк. Спешить некуда; она была слишком молода для замужества, а он притворялся пресыщенным, чтобы не давить на нее. Она вздыхала, приоткрыв ротик, под его ласками, он смотрел на нее спящую, считая родинки на спине и белых руках; любоваться ее родинками было для него все равно что смотреть на звезды в небе: он словно отступал перед высшей тайной. Джерри был красив, ему бы ничего не стоило потерять невинность с другими, не столь неприступными девушками, но он предпочитал лелеять эту инфантильную старлетку. То, как она сопротивлялась его желанию, было в тысячу раз эротичнее любой ночи с грудастой шлюхой по имени Саманта.
Какая информация о сексе имелась в Нью-Йорке в сороковом году? Ответ прост: никакой. Ни эротических картинок, ни порнографических фото, ни «жестких» фильмов, ни сексуальных романов. Доступ к какому бы то ни было познанию плотских отношений отсутствовал. Это главная перемена, если сравнить Нью-Йорк сороковых с Нью-Йорком сегодняшним, где подростки имеют неограниченный, свободный и бесплатный доступ ко всей на свете порнографии. Несмотря на всю тягу друг к другу, Джерри и Уна были совершенно скованны в постели, потому что никто не объяснил им, что такое секс и как выйти из этого кошмарного любовного столбняка. Слишком уважая Уну, Джерри не смел перейти грань, она же, со своей стороны, слишком робела, чтобы поощрять его (и к тому же очень боялась забеременеть).
Они не могли видеться у Уны, которая жила с матерью в отеле «Уэйлин» на Мэдисон-авеню, поэтому встречались иногда на неделе в съемной комнате Джерри, а чаще у Кэрол. Приходилось быть очень осторожными и не шуметь. Он покидал квартиру на цыпочках глубокой ночью, тихонько затворяя за собой дверь, и шел домой пешком с улыбкой на губах и неизбывностью в штанах. Это только усиливало его радость, как у иных монахов, чьи экстатические лица могут служить отличной рекламой целомудрию. Ничто не мешало ему доводить себя до сильнейшего оргазма в одиночестве в своей постели, вспоминая неутоленные поцелуи Уны, ее упругую кожу, ее младенческий запах, ее молочную белизну, ее полузакрытые глаза, ее детские белые трусики, ее маленькие изящные ножки, ее родинки на груди, ее жадный ротик, ее вздохи в его ухо, ее сладкий язычок - ооо йееесс.
Уна О"Нил
Встречаясь с компанией своих друзей, Уна приходила иногда к нему среди ночи, потому что терпеть не могла спать одна. От нее пахло спиртным и табаком, но он был счастлив принимать ее в своей съемной комнате Проклятого Поэта. Ей хотелось, чтобы с ней поговорили, приласкали; хотелось млеть под чистыми поцелуями и нежиться в любящих руках. Она постоянно твердила, что ненавидит свое тело, считала себя маленькой и толстой и, невзирая на его протесты, просила погасить свет. Потом она засыпала в самых нелепых позах, похрапывая или кусая уголок подушки. А порой вела себя как принцесса, помыкая им: «Раздень меня, please... Почисть мне зубы, пожалуйста, я так устала... Можешь принести мне стакан воды?..» Джерри не смущало, что с ним обращаются как со слугой, лишь бы смотреть на ее крошечные ножки. Однажды вечером он выпил шампанского из ее туфельки. О боже мой, как выгнулась эта белая ножка, скидывая лодочку... Как порозовели пальчики с накрашенными ногтями, коснувшись кожи, прежде чем высвободиться... Глупо, но в двадцать два года можно гордиться тем, что такая красавица выбрала вас, пусть даже лишь для того, чтобы уснуть в вашей постели, пока вы будете почесывать ей голову, чтобы она мурлыкала, как котенок, и упиваться исходящим от нее запахом спиртного и сигарет. Когда она уходила, он жалел, что не был с нею требовательнее. Подозревал ли он, что нежность, ласка, почесывание спинки были вложением, которое никогда не окупится?
Еще были танцы в «Сторк-клубе». Новая прелесть появилась в вечеринках, когда танцевали под джаз. Помимо сближения тел, оркестр давал и тему для разговоров.
Дождись кларнета, - говорил Джерри, - вот увидишь, этот парень - поэт дыхания.
Нет, гитарист куда лучше, - отвечала Уна, - он разговаривает пальцами.
Ничего подобного, оглохла ты, что ли? Послушай-ка соло на ударных, это же с ума сойти: он просто ласкает кожу палочками, как будто трогает ягодицы негритянки.
Помолчи две десятых секунды и насладись обалденной трубой! Этот тип извлекает такие ноты, которые убивают его на публике.
Вуди Аллен прав: все изменилось с приходом рок-н-ролла. Никто больше не ждет сольного выступления каждого музыканта (если только группа не называется «Led Zeppelin»). До того как изобрели дискотеку, люди действительно слушали музыку, которая никогда не повторялась дважды, это не был заранее записанный шумовой фон, призванный скрыть пустоту.
Ты умеешь танцевать чарльстон? - крикнула Уна.
Этот танец старичья?
Давай-ка попробуй: двигаешь руками и выбрасываешь ноги вперед, только не одновременно, а то навернешься!
Чарли Чаплин и Уна О"Нил
Фото: Everett Collection / East News
«У нее был только один недостаток: она была совершенна. А в остальном она была совершенна», - напишет Трумен Капоте об Уне О"Нил, своей подруге детства, много позже, когда будет гробить себя в «Студии 54», вдыхая кокаин полными ложками и глядя на эфебов, целующихся взасос на танцполе, в семидесятых. Это правда: бедой Уны было ее совершенство. Она так тщательно маскировала свои страхи чрезмерным очарованием, что рисковала однажды буквально взорваться (что и случилось с ней в пятьдесят два года). Джерри же был далек от совершенства: характер скверный, а амбиции непомерные. Он был собственником, мегаломаном и злюкой. Пора абсолютного и безоблачного счастья продлилась у них всего несколько недель, после чего Уна начала тяготиться этим верным рыцарем, предъявляющим на нее права, а он - понимать (раньше, чем это дошло до нее), что ей с ним скучно и что их вкусы, их чаяния, их образы жизни попросту несовместимы. Он не мог с этим смириться - но он не был слеп и в глубине души понимал, что Уна, брошенная отцом, никогда никого не полюбит, о чем она сама имела любезность его предупредить на променаде в Нью-Джерси...»
*(перевод с французского Нины Хотинской)
Замечательный француз, бородатый Фредерик Бегбедер молчал долгих пять лет. Резонный вопрос, который появлялся у поклонников писателя - чем же ты, пес, занимался все это время? Я тоже задавалась этим вопросом, даже думала, что наши отношения закончились «Французским романом» в 2010, но я ошибалась. Как снег на голову на меня упала новость о новой книге Бегбедера.
И, судя по всему, эта книга (уже даже на основе аннотации) заметно отличалась от всех наркотрипов «99 франков», рассказиков под экстази, рассуждений о сроке годности чувств в книге «Любовь живет три года»… Издатели смело записали его новую книгу «Уна и Селинджер» в раздел биографий и мемуаров, но сделали грандиозную ошибку.
Итак, книга «Уна и Селинджер» повествует нам о любви автора одного из самых популярных романов 20 века Джерома Селинджера и дочке нобелевского лауреата Юджина О’Нила – Уне. Мне всегда казалось, что биографии знаменитостей – это беспроигрышный вариант для малоизвестных писателей стать популярными, но Бегбедер-то уже известен и популярен, зачем ему это? А вот затем, что Фредерик – большой поклонник Сэлинджера, и, к тому же некрофил. Конечно, не в прямом смысле слова – автор сам признается нам, что по уши влюбился в ныне покойную Уну О’Нил. А написать книгу про двух любимых людей (хоть и мертвых) – его законное право.
Книга начинается с того, что Бегбедер в компании двух коллег-журналистов стремится посетить Селинджера. Судя по всему, дело происходит в 2009 году, когда писателю было 90 с лишним лет. Но практически на пороге дома литературного отшельника, что-то у героя Бегбедера щелкает, и он не может набраться смелости позвонить в дверь. В итоге, шанс пообщаться с пока еще живой легендой литературы упущен.
И вот уже в самом начале, из-за этой «невстречи» двух писателей, вы начинаете подозревать что-то неладное… Я вам сразу скажу, что тут не так: Фредерик Бегбедер повзрослел. Оно, в принципе и понятно, дядьке уже 49. Но самое странное, что и сам автор это признает. Едва ли не прямым текстом вам об этом говорит. И становится немного грустно.
И раз уж мы заговорили о возрасте, скажу вам, что далее начинает попахивать «Над пропастью во ржи». Честно, я не люблю эту книгу: читала ее дважды, лет в 12 и затем в 18 – но она меня так и не сумела впечатлить. Мои попытки выяснить, а что собственно в этой книге такого сногшибательного, напоминали одну из серий «Южного парка». И тут, спустя почти десять лет, бородатый француз пишет книгу, в которой есть намек на разгадку «Ловца во ржи». Неожиданно. Но круто. Даже, пожалуй, есть резон перечитать Селинджера.
Не буду раскрывать вам всех деталей сюжета. Но тезисами выделю следующее:
1. Бегбедер написал невероятно взрослую книгу о войне и невероятно детскую книгу о любви.
2. Что касается войны, то стоит отметить еще разок, описания всех ужасов Второй мировой – реально сногшибательны.
3. Некоторые моменты в книге явно обегбедерены. Вот вы читаете про 1940 или 1941 год и тут – пыдыщ – вас переносят в 2001 или 2010, говорят вам про жертв 11 сентября, кровавую свадьбу в Игре Престолов и играющую там внучку Чарли Чаплина, или Рианну. Что возвращает вас в реальность. Как будто автор не хочет максимально делиться с вами воспоминаниями о том времени.
4. Финал книги не про Уну и Селинджера – финал книги о вздымании над головой белого флага и возрасте.
Про белый флаг поясню – Фредерик признается, что пытался выпросить у родственников героев книги настоящие письма, но ему отказали. Таким образом – все, что есть в книге едва ли не авторская выдумка. И письма в том числе. В принципе, именно об этом вам говорят в самом начале – все это чистый факшион (от слов факт и фикшн – выдумка). То есть, любовь вроде бы была, но доказательств вроде как и нет…
Финал книги очень набоковский. Да, собственно, об этом вам тоже говорится на прямую – вот Бегбедер живет в швейцарском отеле, где жил Владимир Владимирович, да цитирует «Память, говори» с намеком на увлечение орнитологией. Говорит нам о синдроме ностальгии без памяти… А также вспоминает «Лолиту». Духа этой нимфетки вообще в книге очень много. Собственно, и заканчивается книга довольно таки лолитизировано, но романтично.
Трудно делить на черное и белое, книгу, которая становится этакими камнем преткновения во всем творчестве Бегбедера. Она не плохая, но и не хорошая. Она просто есть и ее просто нужно прочитать – и поклонникам Селинджера, и поклонникам Чарли Чаплина (его в книге тоже много), и поклонникам Бегбедера. В книге много любви всех возрастов, много памяти и мыслей.
Сначала я немного разочаровывалась, что «Уна и Селинджер» - это не тот Бегбедер, которого я любила и зачитывала до дыр. Но потом пришло смирение и осознание того, что автору давно пора взяться за что-то серьезное (хотя, он как будто этому сопротивляется и пытается немного вернуть нас в прошлое). Говорить об этой книге можно долго, но, если честно, это одна из тех книг, которые обсуждать не хочется вовсе.
Роман Фредерика Бегбедера «Уна и Сэлинджер» посвящен кратким отношениям будущего великого затворника с будущей женой Чаплина
Текст: ГодЛитературы.РФ
Обложка и фрагмент романа предоставлены издательством «Азбука-Аттикус»
Сам Бегебедер определяет жанр книги как faction – то есть фикшн (fiction), но основанный на реальных фактах. Так что уже стандартное предуведомление о том, что все герои являются плодом воображения автора, а возможные совпадения случайны, в данном случае неуместны. Бегбедер и не думает скрывать, что его Уна – это не кто иная, как Уна O’Нил, 16-летняя на тот момент (1940 год) дочка великого драматурга Юджина О’Нила, которая через три года станет миссис, а впоследствии и леди Чаплин, а его 20-летний Сэлинджер – это будущий великий писатель. И всё, что автор готов сделать – это заявить: «факты подлинны, а даты можно проверить по биографиям и учебникам истории. Все остальное вымышлено, и я прошу детей, внуков и правнуков моих героев великодушно простить меня за кощунственное вторжение».
Впрочем, можно не сомневаться, что расчетливый Бегбедер запасся прощением заранее. Ведь такой экскурс в историю кино и литературы он предпринял не для того, чтобы копаться в грязном белье, а для того, чтобы сказать:
«Любовь взаимная счастлива, но заурядна, любовь галантная мучительна, но возвышенна. Сэлинджер и Уна – это история галантной любви. Чаплин и Уна – самый счастливый брак, какой я знаю. Жизнь, можно считать, состоялась идеально, если прожить и то, и другое, как Уна».
III
Душа несчастливой истории
Актрисы больше чем женщины, а актеры меньше чем мужчины
Трумен Капоте
Если луна круглая и желтая, как ломтик лимона, значит вся жизнь - коктейль. Атлантические волны, мерно дыша, неустанно накатывались и разбивались о песок. Их влажный шелест заглушал звук шагов Джерри и Уны по дощатому настилу в направлении «Мартеллс Тики-бара».
Молчание не так неловко на берегу моря.
Позвольте мне привести здесь фрагмент не изданной на нашем языке новеллы, опубликованной в журнале «Эсквайр» в 1941 году под названием «Душа несчастливой истории». Мне кажется, Дж. Д. Сэлинджер написал в ней то, что подумал об Уне О’Нил, когда впервые увидел ее. В этом тексте он впервые нашел ту интонацию, которую использует в романе «Над пропастью во ржи» десять лет спустя.
Ширли читала косметическую рекламу на стенке автобуса, а когда Ширли читала, у нее слабела нижняя челюсть. Вот в это мгновение, когда у Ширли открылся ротик и разомкнулись губки, она стала самой роковой из роковых женщин Манхэттена. Хоргеншлаг нашел эффективное средство против страшного дракона одиночества, терзавшего ему сердце все время, что он жил в Нью-Йорке. О, какая это была мука! Мука нависать над Ширли Лестер и не иметь права наклониться и поцеловать ее в разомкнутые уста. Какая невыразимая мука!
Повторение слова «мука» - это, возможно, наивная дань повторению слова «ужас» в финале «Сердца тьмы» Конрада.
«Душа несчастливой истории» представляет разные версии несостоявшейся встречи: фразы, которые влюбленный мужчина не способен произнести. «Чтобы написать историю о том, как парень знакомится с девушкой, желательно, чтобы парень познакомился с девушкой». Здесь в одном из вариантов Джастин Хоргеншлаг крадет сумку Ширли, чтобы увидеться с ней снова, его арестовывают и сажают в тюрьму, он пишет ей из камеры пламенные письма, а потом во время мятежа заключенных погибает от пули караульного. Так представляет себе любовь Джерри в двадцать один год, когда ночами мечтает об Уне: любовь прекраснее, когда она невозможна, самая абсолютная любовь не бывает взаимной. Но то, что называют «ударом молнии», существует, это случается каждый день, на каждой автобусной остановке, между людьми, не смеющими друг с другом заговорить. Те, что любят всего сильней, никогда не будут любить взаимно.
Мисс Лестер, для меня очень важно, что я люблю вас. Некоторые думают, будто любовь - это секс и брак, и поцелуи в шесть часов, и дети, и, наверно, оно так и есть, мисс Лестер. А знаете, что я думаю? Я думаю, любовь - это прикосновение и в то же время это не прикосновение.
Последнюю фразу трудно перевести. Сэлинджер пишет: «Love is a touch and yet not a touch», и я не знаю, как передать это выражение. «Любовь - это взять и не взять»? «Дотронуться и не дотронуться»? «Познать и не познать»? «Любовь - это достичь, не достигнув»? Одно могу сказать наверняка: это одно из самых совершенных определений зарождающейся любви, и звучит оно лучше по-английски. Оно напоминает название романа Хемингуэя: To have and to have not.
Именно в «Душе несчастливой истории» Сэлинджер нашел этот стиль нежной самоиронии и впервые вывел своего героя - юного, потерянного, романтического и трогательного, который покорит читателей всего мира в пятидесятые годы. Еще до войны Сэлинджер вынашивал мысль о маленьком человеке в большом городе, о вечном подростке, растерянном и потерянном, эгоцентричном и прозорливом, бедном и свободном, робко влюбленном и во всем разочарованном, который стал абсолютным клише удела человеческого в западном мире двадцать первого века. (Сэлинджер был до крайности горд, что его новеллу напечатал Арнольд Гингрич в «Эсквайре»: он же опубликовал пятью годами раньше три автобиографических текста Скотта Фицджеральда, известные с тех пор под названием «Трещина».) Мы живем сейчас в сэлинджеровскую эру заносчивой неопределенности, обнищавшей роскоши, ностальгического настоящего, конформизма, задолжавшего бунту. Нас томит бесконечная жажда радости, счастья, любви, признания, нежности. Эту жажду не утолить простым потреблением и не утешить религией. Джастин Хоргеншлаг так красиво признался в любви Ширли Лестер, но сначала он украл у нее сумку! Его письмо пришло из тюрьмы. И она не ответила. (В новелле она при- слала вежливый ответ, но в конце мы узнаем, что ее письмо было вымышленным.)
Отныне мир населен страшно независимыми, закомплексованными, неудовлетворенными су- ществами; влюбленными, неспособными любить, овцами, которые не желают быть овцами, однако щиплют травку, предаваясь фантазиям в стороне от стада; короче, идеальными клиентами для Фрейда, Будды, Fashion TV и «Фейсбука».
Джерри Сэлинджер не может предвидеть всего этого печального будущего, однако смутно чувствует приближение чего-то, когда летом 1941 года наносит визит подруге матери Уны О’Нил, Элизабет Мюррей, с братом которой он был знаком в лицее. Он хочет вновь увидеть Уну, ее ангельское личико, высокие скулы, лукавые ямочки и глаза испуганной лани. Его немного раздражает ее «глянец»: в «Сторк-клубе» Уну избрали-таки «Glamour Girl», ее фотография в окружении старичья при галстуках появилась на шестой странице «Нью-Йорк пост», что может быть вульгарнее? Это как если бы сегодня она согласилась поучаствовать в реалити-шоу. Затем «Debutante of the Year» позировала для рекламы, используя громкое имя своего отца: «Волшебный крем для лица „Вудбери“ позволяет Уне О’Нил сохранить всю свою прелесть и свежесть». Пресс-конференция в «Сторке» была одной из худших ошибок в жизни Уны. Шла война - а она позировала с огромным букетом алых роз. Шерман Биллингсли, хозяин «Сторка», сунул ей в руку стакан молока, чтобы не иметь неприятностей с полицией. Один не очень начитанный журналист спросил Уну, чем занимается ее отец… Не моргнув глазом, она ответила: «Он пишет».
Другой журналист: Как он отнесся к вашему избранию Дебютанткой года?
Уна О’Нил: Не знаю и не имею желания его об этом спрашивать.
Еще один журналист: Как вы оцениваете то, что происходит в мире?
Уна О’Нил: Сейчас, когда в разгаре мировая война, мне кажется неуместным высказывать свое мнение в ночном клубе.
Обнаружив ее фото в «Пост», отец сделал лишь одно публичное заявление: «Боже, избавь меня от моих чад!» Затем он написал письмо своему адвокату (который выплачивал содержание Агнес О’Нил): «Уна - не гений, а всего лишь скверная избалованная девчонка, ленивая и пустоголовая, ничего пока не доказавшая, кроме того, что может быть глупее и невоспитаннее большинства своих ровесниц». А следом очень жестокое письмо Уне: «Вся эта реклама вокруг тебя дурно пахнет, если только ты не стремишься стать киноактрисой средней руки, помаячить пару лет на фото в газетах и кануть во мрак своей глупой и бездарной жизни».
Портрет не слишком лестный, тем не менее у Джерри вновь возникают проблемы с дыханием, когда он видит ее на пляже Пойнт-Плезант. Он знает, что она читала Фицджеральда, а как устоять перед хрупкой шестнадцатилетней брюнеткой, читавшей Фицджеральда? Она опять в черном, но на сей раз в брючках и кукольном трико - наряд, говорящий о том, что она не тратит три часа на обдумывание вечернего туалета. В присутствии этой девушки он становится астматиком. Они сидят в баре на берегу моря с Элизабет и Агнес, матерью Уны. От ее детской грации, стройной фигурки, молочно-белой кожи он скрежещет зубами. Он давно заметил, что всякий раз, когда его кто-то умиляет, будь то человек или котенок, он стискивает зубы до боли, как садист. Поначалу дело швах. Представьте себе, что вы it girl из Нью-Йорка и ваша мать представляет вам долговязого доходягу, который шумно дышит и скрежещет зубами. «Мы уже встречались, вы меня не помните?» Нет, она не помнит их первую встречу в «Сторк-клубе». Вопрос, которого ни в коем случае нельзя задавать людям, много бывающим в обществе: «Ты меня помнишь?» Конечно, они не помнят, балда, они же знакомятся с тремя сотнями человек каждый вечер! Джерри убит.
Просмотры: 0
